Августовское близкое небо сияло мириадами звезд, полнолуние достигло своего пика, и большая желтая луна обливала хутор и окрестности каким-то нездешним мистическим светом. Степан видел, как через внутренний проход проскочила серая тень во двор Костика, наверное, мать пошла уставшего сыночка проведать. Потом уже в обратном направлении прошли двое, потом снова двое прошли в ближний двор, где жила молодая мать. Минут через двадцать вышли, одна фигура, явно женская, вернулась в центральную усадьбу, вторая фигура – мужская – проскочила до крайней хаты. Кто к кому и зачем шастал, оставалось только догадываться, но, видимо, были у них на то свои причины, все ж таки, они – все свои, почему бы и не пошастать друг к другу. Степану же не давал покоя вопрос о мужике той бабы, что жила в ближней к его ольхе хате: куда он подевался? Почему его нет? Возможно, на дежурстве остался, осенила вдруг его логичная мысль, а точно, ведь, у полицаев должно же быть ночное дежурство, ночные патрули тоже. Может, потому и ходил Костик с матерью к невестке или сестре, кем она там ему приходится, чтобы передать что-то от мужа, оставшегося в ночь на службе. Ну, что ж, если это так, то, выходит, этой ночью в ближней хате хозяина не будет, вопрос – куда идти в раздобытки решался сам собой. Очень скоро огоньки во всех окнах погасли – хутор засыпал. Степан, наконец-то, распрямляя затекшие члены, начал спускаться со своего наблюдательного поста на твердь земную.
***
Предав земле-матушке тело, выручившего их свой смертью, красноармейца, Степан и Федор двинулись вдоль болота, обходя его с правой стороны; шагов через пятьсот Федор, несший винтовку, сдернул ее с плеча, направив на болотную кочку.
– Ты что ошалел? – оторопел Степан. – С лягухами собрался воевать?
– Не-а, – помотал головой Федор, – ты подивись…
Степан вгляделся; это не кочка, это вздутая пузырем командирская гимнастерка. Он смело шагнул в болотную жижу, местами проваливаясь почти до колена, подобрался к новой находке. Перевернул. В лицо глянуло черное изъеденное месиво. Подхватил труп под мышки и потянул его к сухому краю болота.
– Старлей, – сказал оставшийся на берегу, чтоб не мочить ботинок, Федор.
– Видать, из одного отряда, – предположил Степан.
В правой руке был зажат немецкий Вальтер, последнее оружие красного командира.
– Хорошая игрушка, – сказал Степан, завладев пистолетом, в магазине которого было целых шесть патронов, – только два раз стрельнуть и успел.
– Да-а, что-то тут было, – протянул Федор.
– Слышь, Федька, ты вроде как при оружии уже, так что пистолет