Однажды вечером мы с Шурочкой, подругой моей бабушки, зашли в мясную лавку. До закрытия было еще полчаса, но в магазине была только продавщица за прилавком, и уборщица мыла пол. Я смотрела на Шурочку, любуясь ее нарядом. Она тоненькая, изящная в свои восемьдесят пять, идеально причесана, элегантно одета. А Шурочка рассматривала мясо, что лежало на витрине, прикидывая, что подойдет для котлеток. Продавщица подошла и поинтересовалась:
– Ну что, выбрали?
– Наверное. Вот этот кусок достаньте, пожалуйста, я его понюхаю.
Шурочка так выбирала продукты, по виду и по запаху. Но продавщицу это почему-то возмутило. В тексте невозможно передать хамскую интонацию женщины, уверенной в своей безнаказанности, потому что я – ребенок, а Шурочка – божий одуванчик.
– Вы что, не видите, что мясо хорошее?
– Вижу, но хотела бы его понюхать.
Продавщица зашлась в гневе.
– Очень плохо, что вы не видите. Очки наденьте.
Шурочка, дочь полковника царской армии, интеллигентнейшая женщина, воплощение хороших манер, прикрыв мои уши, спокойно произнесла:
– Плохо будет, если я этим мясом тресну тебя по морде. А то, что я прошу показать мне мясо поближе – это хорошо.
Это было сказано с полным конфронтом. Хотя, конечно, Шурочка просчитала путь отступления, если нам придется бежать. Реакция продавщицы оказалась непредсказуемой. Она как-то вся расцвела, проснулась, и улыбаясь, стала выкрикивать:
– Ну надо же! Двадцать лет работаю, а такого хамства не встречала.
Но она была, совершенно точно, рада. Уборщица подошла к нам и с большим интересом в глазах поинтересовалась, что произошло. На что продавщица с удовольствием повторила весь диалог. Поскольку Шурочка увидела, такую реакцию, то вполне мирно сообщила, что сама не знает, как у нее это выскочило. На что уборщица участливо помогла:
– Ну так, потому что вам нахамили, вот вы так и сказали.
В другой ситуации Шурочка ни за что не стала бы покупать ничего в этой лавке, но поскольку дело было разрешено наилучшим образом, она купила-таки мясо, к всеобщему удовольствию. Эти две женщины отпускать нас не хотели, как дорогих гостей.
– А почему они так обрадовались? Ты же очень грубо ответила? – Мне обязательно надо было разобраться.
– Понимаешь, – объяснила мне Шурочка, – Эта женщина привыкла, что на ее грубость ей либо не отвечают, либо хамят в ответ. А я ей ответила грубо, но с любовью. Причем, ничего, кроме правды. И от этого одна сплошная польза. Может, теперь перестанет хамить. Или задумается, что такое хорошо, а что такое плохо.
Как теперь я могу понять, Шурочка не стала воевать с продавщицей, или игнорировать ее. Она ее сконфронтировала. И ответила с конфронтом, но в ее тоне, на ее языке. Чем вызвала полный восторг.
Чем же это отличается от обычного хамства в ответ? Намерением. Намерением Шурочки было не победить зарвавшуюся продавщицу и нахамить ей еще круче. Вообще