– В этом же подъезде? – пошутила Маша и принюхалась. – Что это?
– Ягодный пирог.
– Отлично! – обрадовалась Маша. – Не придется заходить в магазин за «вкусненьким» для Арифулиной. Она будет рада такому подарку.
– Ты голодна, зайчонок? – засуетилась мама и улыбнулась. – Ну вот. Не видела тебя чуть больше недели, а ощущение такое, будто мы год в разлуке прожили. Как ты, моя девочка?
Маша снова обняла маму за мягкие плечи и поцеловала в лоб. Она с любовью посмотрела в ее счастливые глаза и вздохнула. За последние годы мама сильно изменилась. По ее лицу веером разбежались морщинки, кожа потемнела, волосы потускнели, но все равно она осталась такой же красивой, как и прежде. Во всяком случае, так думала Маша, и отец подтверждал ее слова. Он считал свою жену непревзойденной красавицей, о чем не уставал повторять. Валентина Борисовна застенчиво краснела, но ей было приятно слышать комплименты от мужчины, которого она искренне любила. Маша часто удивлялась, глядя на своих родителей, сумевших сохранить нежность в отношениях. Казалось, за тридцать лет брака чувства их должны были угаснуть либо стать более сдержанными, но родителей, похоже, подобное не устраивало. Они все так же проявляли мягкость и доверие по отношению друг к другу и учили этому свою единственную дочь.
– Маша, ты не ответила, – напомнила мама. – Чем тебя угостить?
– Я не голодна.
– Ты похудела, – покачала головой Валентина Борисовна.
– А ты поправилась. – Маша шутливо ткнула пальцем в мамин округлившийся живот.
– Твоя правда. Не знаю, как это случилось, но у меня вдруг появились лишние семь килограмм. Чай или кофе?
– Чай, – улыбнулась Маша, обрадовавшись забывчивости мамы: еще минуту назад она начала разговор о фигуре дочери, теперь же переживает из-за своего веса, но при этом уплетает кусок пирога. – Мам, я хотела сказать, чтобы вы с отцом не придумывали для меня… – она замялась. – Я не хочу отмечать день рождения.
– Почему? Что-то случилось?
– Все в полном порядке! Просто я не считаю этот день праздником. Я никогда не любила его. Хотя, нет. Мне он всегда был безразличен.
– Дочь, ты лукавишь, – прищурилась Валентина Борисовна. – Или нечто утаиваешь. Сама расскажешь или придется тянуть все из тебя по слову? А может, мне надо позвонить Серафиме? Она быстро все сообщит мне о причинах твоего нежелания отмечать юбилей.
– Слово-то какое помпезное! – взмахнула руками Маша. – Юбилей! Не звони Симе, нового она тебе ничего не скажет. Кстати, а где папа?
– В клинике. Сегодня у него очень загруженный день, он даже на обед не приезжал.
– Жаль, что мы не встретимся, – искренне огорчилась Маша. – Но ты передай ему мою просьбу. Я не желаю этого пустого праздника! Будет лучше, если я просто приеду к вам, ты приготовишь ужин