После завершения обряда священник передавал младенца крестным родителям: если мальчик – то крестной матери, если девочка – то крестному отцу, которые и несли ребенка в дом. После этого младенец становился полноправным членом семьи. На следующий день после крещения в дом родителей приходили родственники, друзья и близкие. Устраивали застолье, первые тосты всегда произносили за здоровье ребенка, его родителей и повитухи, принимавшей роды.
В казачьих семьях большую роль играла женщина, которая вела домашнее хозяйство, заботилась о стариках, воспитывала младшее поколение. Рождение 5—7 детей в казачьей семье было обычным явлением. Некоторые женщины рожали по 15—17 раз. Казаки любили детей и рады были рождению и мальчика, и девочки. Но мальчику радовались больше: помимо традиционного интереса к рождению сына – продолжателя рода, сюда примешивались чисто практические интересы – на будущего казака, воина община выдавала наделы земли.
Новорожденному все родные и друзья отца приносили в дар ружье, патроны, порох, пули, лук и стрелы. Эти подарки развешивались на стене, у которой лежала родительница с младенцем.
По истечении сорока дней ребенка несли в церковь для «получения молитвы». По возвращении из церкви отец дома надевал на дитя портупею от шашки, сажал на коня и потом возвращал сына матери, поздравляя ее с казаком. Первыми словами малютки были «но» и «пу» – понукать лошадь и стрелять.
Сможем ли мы сохранить и передать дальше народные традиции и обряды? Да. Но только в том случае, если осознаем утраченные ценности жизненно необходимыми в будущем. Именно народные обычаи выражают душу народа, украшают её жизнь, придают ей неповторимость, укрепляют связь поколений.
Стояла глубокая ночь, Иван Тимофеевич метался по базу и не мог найти себе место. Старичок мирно спал на лавочке после двух рюмочек горилки.
– Батя! Батя! Батя! Казак родился! – закричала Машка, выбегая в баз, и прыгнула на шею Ивану Тимофеевичу.
– Ох ты, Божья Матерь! Какое счастье-то! – бурчал Тишин.
– Батя! Чего дрыхнешь! Казак родился! – кричал Иван Тимофеевич, стягивая зипун с отца. Тот открыл глаза, перекрестился и потянулся за горилкой.
– Ну, слава богу, выпьем за здоровье казака, – пробормотал дедушка.
– Машка?
– Да, батя!
– Следи за истопкой, подкинь дровишек и деда стереги, а я за отцом Григорием, – сказал Иван Тимофеевич. Постоял немного, подумал.
– Димку собирались крёстным сделать! Где его теперь взять?!