Татуировка рискового мужика означала «любимая вышла замуж, пока он был на каторге».
Два оставшихся игрока пасовали.
На зеленой роже появилась улыбка, напоминающая щедрую дольку арбуза.
Каторжник выложил карты на стол.
– Полная свита дамы!
Окружившие стол зрители издали восхищенные возгласы. Это была сильная комбинация. Двое других игроков-людей повеселели и стали одобрительно хлопать дружка по плечу. Они были из одной банды, и победа одного означала победу всех.
Гоблин стал медленно, одну за другой открывать свои карты. И по мере того, как он это делал, хорошее настроение каторжника таяло, как снег весной.
Дама.
Карета.
Паж.
Горничная.
Зеркальце.
Гоблин остановился, не спеша выкладывать последнюю карту. Зубы и кулаки его противников сжались сами собой. Пока карты были те же самые, что и у его противника. Осталась последняя.
– Не может быть! – вырвалось у каторжника.
Собачка, но в золотом ошейнике! Это делало его комбинацию ровно на одну ступень выше.
Зрители стали смеяться, аплодировать и выкрикивать поздравления.
Сказать, что его оппоненты сидели мрачнее тучи, значит ничего не сказать.
– Не переживайте, господа, – улыбаясь во всю варежку и сгребая монеты, сказал гоблин. – Не везет в картах – повезет в любви…
Не успел он договорить, как каторжник наклонился, схватил его за тощую глотку и поднял над столом.
– Ты жульничал! – рявкнул он.
Его товарищи согласно закивали.
– Удача… дама капризная… надо уметь проигрывать… – прохрипел гоблин, суча ногами в воздухе и силясь разжать его пальцы.
– Ты мухлюешь! Вонючий крысоед! Никому не может так сильно везти! Ты где-то прячешь карты! Признавайся, блевотный выползень! – злобно крича эти слова, главарь шайки вертел его в руках, заглядывая в рукава, хлопая по карманам. Даже за воротник посмотрел.
– Я играл честно! Будь мужиком и смирись! – ответил гоблин, болтаясь в его руках, как тряпичная кукла.
– Ты сам скажешь, как тебе удалось надуть меня с парнями, жалкий лживый гоблин! Или лежать тебе сегодня в канаве с перерезанной глоткой, не будь я Сиплый Шаврун! – для сиплого, Шаврун орал очень громко и четко.
Неожиданно гоблин извернулся и ударил его ногой прямо в морду. Сиплый Шаврун его выпустил, и гоблин шустро юркнул под соседний стол, унося с собой деньги.
– Ах ты… – Сиплый Шаврун вскочил, но тут же упал обратно на стул. Он рефлекторно отшатнулся от кинжала, который неожиданно воткнулся в стол прямо у него перед носом.
Посетители таверны, до этого весело и шумно наблюдавшие за происходящим, умолкли.
В полной тишине Сиплый медленно поднял глаза к потолку, откуда прилетел кинжал. Крыша таверны держалась на множестве толстых деревянных столбов. Между которыми были балки. Как оказалось, вполне подходящие, чтобы на них разлечься. На одной как раз и расположился хозяин кинжала. Точнее, хозяйка. Темное облегающее одеяние и освещение позволяли отчетливо рассмотреть однозначно женскую фигуру.
Она расслабленно сидела боком к Сиплому, спиной опираясь о колонну, одну ногу вытянув вдоль балки, а вторую согнув в колене. Глядя на неё, становилось ясно, что ей очень удобно и комфортно. Второй кинжал, точно такой же, как тот, что торчал в столе, она вертела в руке. Верхнюю половину лица скрывала тень темно-синего капюшона. Можно было рассмотреть лишь аккуратные, красивые губы.
– Советую остыть, мальчики, – её голос шелестел, словно змея, притаившаяся в листве. Он был одновременно жутковат и притягателен. – Вы сегодня уже рискнули. И вам не повезло.
Из-под стола раздался хриплый крик гоблина.
– Мать твою, Морни! Меня чуть не придушили, пока ты там носик пудрила! Где тебя фырдунс носил?!
Даже сквозь капюшон чувствовалось, что Морни закатила глаза.
– Заткнись, Хруст!
Сиплый разозлился еще сильнее.
– Гнусный гоблин развел меня и моих парней! Я собираюсь вернуть наше рыжьё и взять еще немного сверху, чтоб неповадно было. И как следует надрать его зеленую жопу. Порешать, так и быть, не буду. Не будь я Сиплый Шаврун! – заявил Сиплый Шаврун.
– Как интересно, – промурлыкала Морни. – И доказать сможешь?
Сиплый Шаврун умолк и нахмурился.
Разбойники и воры, из которых в основном и состояли посетители таверны, с интересом следили за разговором.
– Все видели, что ты его обшманал по полной и ничего не нашел. А значит, предъявить нечего. Беспределом попахивает, Сиплый. Кто ж с тобой после этого за стол сядет?
Наконец Сиплый открыл рот и щелкнул себя ногтем большого пальца по зубу.
– Век воли не видать, гадом буду. Нечестно гоблин играл.
Из-под соседнего