Вот все, что я могла сообразить для определения своего положения. Но когда я спросила себя, что мне следовало делать, я почувствовала себя самой неспособной, самой беспомощной женщиной в мире.
Я отказалась от тщетного усилия. Я бросилась на постель в безнадежном отчаянии и от утомления заснула беспокойным, прерывистым сном.
Стук в дверь моей комнаты разбудил меня.
Не муж ли? При этой мысли я вскочила с постели. Не готовится ли какое-нибудь новое испытание моему терпению и мужеству? Полуиспуганно, полусердито я спросила:
– Кто там?
Мне ответил голос хозяйки:
– Могу я войти к вам на несколько слов?
Я отворила дверь. Признаюсь, хотя я любила его горячо, хотя я оставила ради него дом и друзей, в эту несчастную минуту я обрадовалась, узнав, что стучалась хозяйка, а не Юстас.
Она вошла и без приглашения уселась рядом со мной. Ей было уже мало держать себя со мной как с равною. Поднявшись ступенью выше по общественной лестнице, она стала на платформу покровительства и глядела на меня с милостивым сожалением.
– Я только что вернулась из Бродстерса, – начала она. – Надеюсь, что вы будете настолько справедливы ко мне, что поверите моему искреннему сожалению о случившемся.
Я поклонилась и промолчала.
– Я сама благородная женщина, хотя я и вынуждена из-за семейных несчастий сдавать внаем квартиры, и как благородная женщина я искренне сочувствую вам. Этого мало, я даже возьму на себя сказать, что я не осуждаю вас. Нет, нет! Я хорошо видела, что вы были поражены и сконфужены поведением вашей свекрови. Тем не менее на мне лежит обязанность, которую я должна исполнить, очень неприятная обязанность, но тем не менее обязанность. Я женщина одинокая – не по невозможности переменить мое положение, прошу вас заметить это, но по собственному желанию, – и как одинокая женщина я принимала в свой дом только людей самых почтенных. В положении моих жильцов не должно быть тайн. Тайна в жизни жильца – как бы мне выразиться, чтобы не оскорбить вас? – это некоторое пятно. Теперь я обращаюсь к вашему собственному здравому смыслу. Можно ли ожидать от особы в моем положении, чтоб она добровольно пошла на это? Я предлагаю вам этот вопрос в самом сестринском и христианском духе. Вы сами как благородная женщина, я скажу даже, как жестоко обманутая благородная женщина, вы, я уверена, поймете…
Я потеряла терпения и прервала ее.
– Я понимаю, что вы хотите отказать нам от квартиры, – сказала я. – Какой срок вы нам назначаете?
Хозяйка выразила свой сестринский протест, протянув мне свою длинную, костлявую, красную руку.
– Нет, – сказала она. – Оставьте этот тон, оставьте этот взгляд. Немудрено, что вы встревожены, немудрено, что вы рассержены, но постарайтесь, пожалуйста, овладеть собой. Я обращаюсь к вашему здравому смыслу: положим, что я назначу вам для выезда