Александр быстро выступил вперед и строго спросил сторонницу ужесточения режима:
– Гражданка, вы недовольны тем, как Революционный трибунал делает свою работу?
Толстуха смешалась, отпрянула, потуже затянула грязный фартук на необъятной талии. Мадам Турдонне, не теряя времени, подпихнула госпожу де Жовиньи к прилавку. Дрожащими узловатыми пальцами в драных кружевных перчатках старуха развязала шнурки бархатного мешочка и выудила оттуда несколько драгоценностей. Ломбардщик положил на весы отделанный бриллиантами нательный крест. Приподнял острый нос, пробормотал что-то из-под усов.
– А он меня не обманывает? – бдительно поинтересовалась мадам де Жовиньи. – Этот крест подарил мне покойный Шарль, когда я родила Антуана.
Госпожа Турдонне принялась тихо убеждать ее, к ней присоединилась Габриэль. Наконец склочницу уломали. Ростовщик вынул из ящика конторки несколько ассигнатов, просунул их в окошко.
Мадам де Жовиньи уставилась на бумажные деньги республики, словно на дохлую жабу:
– Что это такое?! Что на это можно купить, по-вашему?
Толстуха не выдержала, высунулась из-за спины Александра, взвизгнула:
– Видали? Ассигнаты ей не нравятся! Наши революционные ассигнаты, между прочим!
Но очередь отводила глаза и отмалчивалась. Покупательная способность ассигнатов таяла весенним снегом, и никто из присутствующих не радовался необходимости обменивать драгоценности на бесполезные бумажки, хоть и напечатанные с повеления Национального Конвента. Девушка с ангельским именем растерянно теребила платок на груди.
Александр шагнул к санкюлотке, грозно предложил:
– Пройдемте-ка со мной, гражданка. Разберемся в трибунале.
Патриотка огляделась, подхватила юбку и поспешно покинула ломбард. Александр крикнул ей в спину:
– Привет и братство!
Старуха с кислым видом инспектировала полученные ассигнаты.
– Мадам, – решился окрыленный победой Александр, – для вас эта сделка весьма выгодна. Ведь ломбардщик позволит вам и выкупить ваши заклады ассигнатами, невзирая на их будущий курс. Не так ли, ситуайен Рюшамбо?
Ростовщик только кисло взглянул на Александра сквозь вставленное в глазницу увеличительное стекло. Но, видимо, старорежимная не привыкла торговать фамильными драгоценностями – у нее все еще оставались сомнения:
– А вдруг он украдет мой крест?
– Не украду, – равнодушно бросил процентщик.
– Так все говорят! – презрительно оборвала его старушенция. – Учтите, как только получу деньги от сына, тут же выкуплю все обратно!
Она продолжала мешкать, нащупывая в складках платья прорези для привязанных под юбкой карманов. Карманы съехали набок, и мадам де Жовиньи