– Нет, не скажите: большинство священников искренне верующие, преданны своему делу и по велению души исполняют свою обязанность перед Богом – быть пастырем для своих прихожан.
– Ну, за «большинство», как говорится, руку на отсечение не дам, но если говорить о тех священниках, о которых вы упоминаете, любезный батюшка, то давайте не будем лукавить: правду сказать, их уже можно называть сподвижниками. Надолго ли их хватит? Задаю я вам этот вопрос и думаю, что не дождусь ответа.
Алеша утер слезы, закрыл глаза и долго тяжело дышал, приходя в себя: «Может быть тот, который сидит на скамье за моей спиной, в чем-то прав? Или это все же мои мысли в бреду или из-за слабости веры?»
Он хотел повернуть голову и посмотреть, кто там, на том конце скамейки, но сил на это не было, и он остался лежать, как лежал.
Прошло время. Свет единственного фонаря перед церковью совсем притушили, и батюшка наконец поднялся и сел на скамейку уже в полной темноте. Идти обратно он еще не мог, ощущая сильную слабость в ногах.
– А какой такой истиной веры ты хочешь от людей? – обращаясь опять на «ты», вдруг произнес незнакомец. – Ведь их крестят, обращая в христианство и православие, в младенчестве, когда они себя-то не осознают, не говоря уже о каком-то религиозном учении. Им не оставляют никакой возможности выбора, во что верить, а во что – нет. Ты выйди на улицу и поспрашивай прохожих о вере, к которой они себя причисляют, и каждый ответит, что он, мол, православный, а начни спрашивать о христианстве, так никто не ответит, чем православие отличается от католицизма, да и Священное Писание читали единицы, сам знаешь. Большинство даже не ведает, что Священное Писание – это Ветхий Завет и Новый Завет. Вот тебе и православные! По традиции, получается, по традиции они себя к православным причисляют! Вырастая и задумываясь над догмами церкви, человек сталкивается с множеством религиозных и неразрешимых вопросов, которые и порождают сомнения.
«Но корни-то, корни этих сомнений в чем?» – подумал отец Алексей. И тут же снова услышал голос:
– В чем корни? В том, как создавалось само учение – христианство. На Вселенских соборах такими же смертными, как и ты, принимались многие догмы этого учения, о которых никакого упоминания в Священном Писании нет.
Отец Алексей снова попытался повернуть голову и посмотреть на собеседника, чтобы понять, галлюцинация это или нет, но неведомая и непреодолимая сила не давала ему это сделать. Обдумывая услышанное, он продолжил размышлять, все более путаясь в мыслях: «Смогу ли я сделать так, чтобы все грехи отпустили исповедуемого и он стал чистым и безгрешным? Вера моя не пошатнулась. Я истинно верю во Всевышнего, но в моей душе вера сталкивается с сомнениями в своей миссии как священника и с непониманием жертвы Христа. Так верую я или нет?»
– Хорошо, давай об исповеди! Ты хоть раз задумывался о том, что, может быть, нет у священника такого права, как отпускать грехи по своему усмотрению. А если на