Шли не спеша: Рауль, пусть и утверждал обратное, еще не вполне восстановился после вчерашней травмы. Дойдя до родника, отдохнули, перекусили и набрали воды в бутылки. Рауль был молчалив и задумчив, почти не ел, но воду пил жадно: похоже, она и вправду действовала на него целебно. Аглая от волнения тоже потеряла аппетит, так что все бутерброды достались Климу и Бонифацию. Пса, конечно же, взяли с собой: не оставлять же было его одного выть от тоски?
Передохнув, компания направилась дальше и вскоре миновала хутор – приземистый жилой дом с множеством хозяйственных построек вокруг. Рядом на лугу паслось разношерстное стадо коров, коз и овец. Две охранявшие его овчарки погавкали на сенбернара, но больше для приличия: пес, постоянно сопровождавший Аглаю в походах за молочной продукцией, был им хорошо знаком. Бонифаций же и ухом не повел, горделиво прошествовал мимо рядом с молодым хозяином, хотя обычно был не прочь побегать с лохматыми приятелями по широкому лугу.
За хутором дорога вилась дальше в лес. Она оставалась достаточно широкой, чтобы могла проехать машина, однако становилась все круче. Клим с Боней шагали впереди, остальные двое старательно плелись следом, потихоньку переговариваясь.
– Вы давно знакомы с Эрхартами? – после долгих сомнений решилась спросить Аглая.
– Полжизни, – последовал лаконичный ответ.
– И при этом не знаете, где они живут?
– Мы мало общаемся. Только когда они приезжают на концерты «Ювенты» – в Москву, Вену или в Париж. Правда, как-то раз Эрхарты приходили к нам в гости с детьми, я их со своими отпрысками познакомил: у нас сыновья почти одного возраста, кстати, ровесники вашего Клима… – Рауль тяжело вздохнул. – Если честно, Симона была против, чтобы мы чаще встречались.
Аглая вспомнила, что Симона Бове, жена Рауля Кауница, по утверждению СМИ, была его музой-вдохновительницей и первым директором проекта «Вперед к природе», который он много лет назад придумал и поныне успешно продвигал.
– Ваша жена была против? Почему?
– Как-то раз я сделал большую глупость – по молодости и неопытности. Признался жене, что короткое время был безумно влюблен в Эмилию Ристич, ныне Эмилию Эрхарт…
– Зачем? – невольно вырвалось у Аглаи.
Рауль безрадостно усмехнулся:
– Представьте себе, я верил, будто полная открытость укрепляет любовь!
– А разве это не так? – осторожно покосилась на него попутчица.
– Может, и так. Но не для всех. В нашем случае укрепилась только ревность… Конечно, я сам виноват: вечно был занят творчеством, работой, налаживанием связей. Дома почти не бывал, практически не уделял внимания семье. Надо сказать, Симона еще долго меня терпела – не каждая женщина столько выдержала бы!
– Нечасто услышишь, чтобы мужчина оправдывал жену и упрекал себя, – заметила Аглая, пытаясь вывести собеседника на позитивную волну.
– Нам и это не помогло. Развелись три