Футбол в тот день закончился раньше обычного, и до самой темноты игроки обеих команды, облепив забор с двух сторон, пытались повторить тот трюк. Дело закончилось тремя ушибами и одним вывихом. Последний достался мне.
Боец ли я? На этот вопрос предстоит ответить очень скоро. Моему астральному телу несколько раз удалось справиться с порождениями Тьмы, хотя Ратши и насмехалась над этим, высмеивая то, как я очертя голову бросался на противника. Надеюсь, мне ещё удастся многому научиться. И очень надеюсь, что учить меня будет именно Анастасия…
– Это боевое искусство дхолайш?
– Пожалуйста, Сева, – Анастасия слегка поморщилась. – Мы называем себя Защитниками.
– Как вышло, что я знаю его?
Я подпрыгнул и схватился за перекладину забора. Подтянулся, вскарабкался, завис на прямых руках, а потом нырнул вниз головой, перебрасывая тело через забор.
…Ничего лишнего ты не узнал, к тому же эти знания тебе не особенно пригодятся. По крайней мере, пока твое тело физически не готово их применять…
Ногу пронзила боль. Проклятье! Кляня себя за самонадеянность, едва сдерживаясь, чтобы не заорать, я покатился по траве, схватившись за щиколотку. Чёрт! Мне удалось каким-то образом «впитать» в себя некоторые боевые навыки Защитницы. Вот только приёмов по перепрыгиванию заборов в том наборе не было. Кое-как перетерпев первый приступ боли, я, сильно хромая и подволакивая ногу, направился к главному корпусу – внутренний компас указывал именно туда. Стены здания были обшарпанными, с давно обвалившейся штукатуркой. Из бетонных прорех то тут, то там торчали пучки травы, и даже небольшие кусты. Кривые граффити (а как же без них) сообщали о разнообразных видах сексуальных услуг, оказываемых «безплатна» разными девушками и даже парнями, чьи имена и номера мобильных телефонов также были указаны, а потом замазаны другой краской, впрочем, не очень тщательно. Боль в ноге потихоньку отступала. Я поднялся на ступеньки и огляделся. Лес тёмной стеной подступал к забору, в небе, затянутом тучами, не было ни звёзд, ни луны.
Дверь не была заперта. Я потянул за ручку и приоткрыл её, вглядываясь в темноту. Изнутри пахнуло сыростью и какими-то старыми тряпками – запах давно покинутого дома. Крепко сжав рукоять тесака, но пока не доставая его из-за пояса, я вошёл внутрь. Под ногой что-то хрустнуло, я осторожно ступил в сторону – хрустнуло снова, ещё громче. Кафельная плитка, разбитая