– Садись. Ехать не близко.
Глава 2
Колдунья
Встречаются три подруги.
Одна говорит:
– Я вчера вот такие огурцы купила! – и показывает у себя на руке по локоть.
Другая:
– А я вот такие помидоры! – и складывает два кулака вместе.
А третья, глуховатая:
– А где он живет?
Отъезд.
Я взобралась на этот экипаж, моя проводница тронула вожжи и небольшой, но крепенький и упитанный мул вывез нас за ворота храмового комплекса. По восточной дороге мы направились к пристани. Урук располагался на западном берегу Евфрата, который в пределах Нижней Месопотамии разделялся на несколько русел. Важнейшими из них были западное, или собственно Евфрат, где и стоял Урук и более восточное – Итурунгаль, в сторону которого мы и направлялись. От последнего к лагуне на юго-востоке отходил ещё канал И-Яина-гена, на берегах которого стояла деревня дочерей Змея. И чтобы добраться туда, надо было сначала попасть на восточный берег Евфрата
На улицах шумела толпа, сновал рабочий люд, кричали торговцы. К речной пристани причаливали большие парусные ладьи, связанные из длинных, загибающихся к носу и к корме стволов просмолённого тростника. Эти корабли привозили товары из очень дальних стран, даже из Индии, Египта и берегов Персидского залива. У пристани располагался рынок, где торговали рыбой, тканями, зерном, рабами. По рынку разгуливали обнажённые храмовые женщины – народ посматривал на них с интересом. Кстати, здесь нельзя путать публичную женщину и храмовую жрицу. Дугой уровень, разные цели, особый менталитет. Здесь эти женщины не продавались за деньги, а работали во славу богини. И те деньги, что им давали клиенты, приносили в Храм. Здесь все искренне верили, что такие деяния просто необходимы Богини, чтобы человечество развивалось и множилось. Возможно, так и было.
Дальше от рынка улицы становились более тихими; они тянулись между глухими стенами домов, лишь кое-где прорезанных калитками. Калитки обычно вели в прихожую, а из неё – во внутренний дворик. Мы дождались ладью, типа парома, и переправились на другой берег. Куда ни бросишь глаз – виднелись загородные поместья. Земля жреческая и Земля кормления. Мы проезжали этот своеобразный дачный посёлок типа Рублёвки, внимательно глядя по сторонам. Хотелось убедиться, что нас никто не сопровождает в этом вояже, причем скрытно. Наконец поместья местных чиновников закончились, и мы выехали в Дикое поле.
Без ирригационных и мелиорационных работ эта равнина представляла собой либо пустыню-полупустыню, либо болотистые мелководные озера, окружённые зарослями громадных тростников, кишащих миллиардами насекомых. Пустынная часть пересекалась горами выбросов от копки каналов, вдоль которых тянулись ряды финиковых пальм. Кое-где возвышались глинистые холмы – тлели, как называли их современные мне арабы. По словам Гулы, это были развалины древних поселений, точнее – существовавших