В яростном свете, в волненьях судьбы и течений отныне
К ветхой галере, бунтующий узник, прикован невинно…
К звездному чреву простертые руки в молитве…
Кто меня бросил – зачем? – в эту адскую бурю?!.
Кем я был д о?.. И что меня ждет, имярек, за пределом?..
…Дай ему выплыть, о, Отче, на солнечный берег…
Я – батискаф свободы
Мой взгляд упирается в горизонт,
затем упирается в облака,
в звезду упирается —
тесно мне
как скучно родиться
и кончиться
здесь
Я маленький батискаф свободы
я опускаюсь на дно сознания
на поверхности кругами расходятся шумы
д н о р а з б е г а е т с я
меркнет свет
Я маленький батискаф свободы увязший во тьме
как выразить…
хрипами? жестами? дрожью?
Все поздно. Питекантропу возможно…
Я убил его на рассвете
Он был предводителем шайки
(я чьим-то спасителем)
В страхе я кромсал его большое тело
но все ломалось
с омерзением и горечью
я добивал его дамскими ножницами
(кем-то подсунутыми с тонкой улыбкой)
И понял непоправимое:
лучше быть им
Я влез в его тело ожидая его боли
боли как прощения
Но он уже превратился в памятник
Я батискаф свободы
Я несусь вверх, к свету
где кругами расходится музыка —
я, батискаф
____________________________________
Стихотворение навеяно кошмарным сновидением
Под библейским небом
Знамя тут не причем,
я бы выбрал его голубое…
Только дали не могут без дани – крови волхвов.
В этих далях земных
ощущаю я родство простое
с окруженным волком…
Саблезу-у-бые!..
все прощено вам стократно,
ваши боли слагаются в боли мои —
И как раненный зверь в окружении краски закатной,
душа в небо уходит зализывать раны свои…
И в студеном огне охладив обожженные лады,
вдруг пронзившись тоской, побледнеть, поспешить по делам…
И искать обреченно в замутненных судьбах и взглядах
чистоты, чистоты… – словно в Каине клятый Адам.
Другой…
…И прожит день счастливо и не зря…
В прихожей чьей-то поднял я глаза.
И поразился: столько было боли,
и муки, заостренной и немой… —
Как будто я подглядывал другого…
Я отступил в смятеньи: Бог с тобой…
Закатная дорога
Я опять туда уеду
и закончу этот спор.
Незахватанное небо
смотрит в олово озер.
Жили мы свободным братством.
Синь небесная – истец.
По наитью – без коварства —
не подкупленных сердец.
Если кто-то занеможил,
мысль паучую тая —
мы вели его под стражей
в призакатные поля…
Там в зачатии начала,
в затухающем огне
скрыто нечто, что печалит
нас, живущих на земле…
Что в сравненьи наше злато
с первозданною зарей?
Сердце, сердце! что за плата
между небом и тобой?..
Я однажды провинился,
приговор их был суров:
заточить меня в темницы
золоченых городов.
Так живу, не зря, ей-Богу,
но в ненастье, как в бреду,
той закатною дорогой
в одиночестве бреду…
«Дни уходящие, дни…»
Дни уходящие, дни…
Зовы рассветов сквозь занавес ночи,
ночи далекой, полярной, холодной.
Всполохи