Волосы игнорируют моё желание сделать их объемными, и остаются висеть на голове, как приговоренные к смертной казни.
О, они меня добьют сегодня!!!
Осторожно откладываю фен в сторону: он у меня ветеран. Он старше местных третьеклассников, так что с ним нужно обращаться бережно.
Иду в прихожую, обуваюсь, закидываю рюкзак на плечо и выхожу из квартиры.
Здравствуй, суббота! Здравствуй, город! Здравствуй, Моня в наушниках! Надо держать голову выше! Вчера был неплохой улов в клубе; если сегодня кто-нибудь расщедрится на чай, то, можно считать, на ипотечную выплату я уже накопила! А ещё только середина месяца!
Надеюсь, Рита позволит мне съесть какой-нибудь вчерашний эклер…
Пока добираюсь до кафе, настроение и вовсе становится неприлично хорошим. Да, я поспала всего три с половиной часа, но это были три с половиной часа счастья! А уж сегодня после смены… ух, держись, кровать! Я запрыгну на тебя с порога!
Ну, если во время полета обогну пару косяков и умудрюсь открыть дверь с первого удара…
В общем, буду спать, как убитая!
Такая бодрость сохранялась примерно часа полтора; потом мозг вспомнил о том, какая я плохая хозяйка, и делать вид, что я бодра и полна энергии – стало реально сложно.
– Рита… – смотрю большими глазами на свою коллегу.
– Делай, – отворачиваясь от меня, сухо произносит девушка.
Благодарю её черный затылок с идеальным каре и осторожно крадусь к кофе машине, то и дело кося глазом на служебную дверь. Делаю себе Моккачино: кофе и шоколад – это то, что будет помогать мне быть активной ближайшие пару часов.
Да, это запрещено правилами. Да, так нельзя, и вообще у нас есть подсобка с кофе-машиной (подешевле местной, конечно, но тоже какое-то подобие кофе делает), но, если я зайду в подсобку, Олег засчитает мне это, как отлынивание от обязанностей. В подсобку мы имеем право заходить на обед, когда меняемся, и если приспичило в туалет.
Нарекания мне не нужны. От этого важного человека зависит размер моей надбавки… так что, прости, Олег, но я, пожалуй, обойдусь Моккачино. Это будет наша маленькая месть тебе за излишнюю суровость в отношении своих сотрудников.
– Я сделаю себе через час, – сообщает Рита, проходя к кассе, чтобы принять заказ.
– Договорились, – отвечаю одними губами, переливая священный напиток в полулитровый термос.
Да, я плохой человек. Простите меня за это. Я ещё и старый позавчерашний эклер съела. Нашла его в холодильнике и приватизировала. Потому что гостям заведения это всё равно уже нельзя подавать! Пусть Олег и требует делать так… мол, на упаковке написано три дня в холодильнике… ага! Это он забыл посчитать, сколько этот эклер добирался до нашего холодильника!
Короче, ем и не мучаюсь муками совести! Я вообще тут людей спасаю! А эти продукты автоматически спишутся в конце дня!
– Убеждаешь себя в своей правоте? – не глядя на меня, спрашивает Рита.
– Так заметно? – поднимаю на неё глаза.
– Когда ты усталая, у тебя лицо – живописная