Ну и последней парой и, пожалуй, самой выделяющейся на фоне прочих, как размерами, так и контрастом друг с другом, был тот самый оркоид и эльфийка, что чуть было не опоздали к нашему переходу в этот мир.
Представителей и той и другой расы я встречал немало, и в самых разных видах и вариантах. Этот орк был настоящим гигантом: выше двух метров роста и с широченными плечами, вооружённый двухлезвийной секирой соответствующего ему размера и облачённый в пластинчатую броню, покрытую угловатыми рунами. Его тёмная, почти чёрная от загара кожа была покрыта множеством самых разнообразных шрамов и рубцов настолько густо, что скорее её можно было назвать шкурой. Своим огромным телом он едва помещался на спине скакуна, и казалось, что тонкие металлические ноги биомеханического создания не выдержат такого веса, однако то невозмутимо тащило его, как и его собратья – прочих наездников, безо всякого труда. При взгляде на орка, всё в его виде говорило о том, что он воин, прошедший огонь и воду, выживший в сотнях боёв, и только массивный, сияющий прозрачным бледно-голубым светом на его мизинце перстень выбивался из этого образа.
Зато изящный, без украшений ошейник на шее едущей на следующим за ним скакуне эльфийки, сияющий тем же едва заметным светом, был, судя по исполнению, сделан тем же мастером, что и кольцо. И я знал, что это, встречал в некоторых мирах. Ошейник раба. Тот, на ком была эта штука, терял всякую волю и возможность хоть как-то сопротивляться воле хозяина, того, на ком был надет перстень. Владелец этого артефакта мог бы отдать любой приказ, и раб бы выполнил его, просто не мог не выполнить, даже сходя с ума или погибая, у него просто не было выбора. Мерзкая дрянь, я не любил рабства, хотя и часто видел его в разных мирах. Но, как это обычно и бывает, моё желание не видеть чего-то никак не влияло на реальность: торговля разумными существами была и процветала во множестве миров.
Эльфийка была полной противоположностью своему хозяину.