– Да. Но он умер.
– Можно оставаться крутым даже после смерти, – смеюсь я. – На самом деле это гораздо легче, потому что не состаришься, не растолстеешь и не облысеешь.
Клэр напевает начало песни «Когда мне будет шестьдесят четыре». Двигает на пять клеток вперед свою ладью. Я могу сделать мат, говорю ей об этом, и она торопливо убирает ее на место.
– Ну и почему тебе Пол нравится? – спрашиваю я, поднимая голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как ужасно она покраснела.
– Он такой… красивый, – отвечает Клэр.
То, как она это говорит, заставляет меня задуматься. Я смотрю на доску, и до меня доходит, что, если Клэр сейчас возьмет моего слона своим конем, она выиграет. Задумываюсь, говорить ей или нет. Если бы она была немного помладше, сказал бы. Двенадцать лет – это возраст, когда уже нужно решать самой. Клэр задумчиво смотрит на доску. До меня доходит, что я ревную. Господи! Я не верю, что ревную к чудаку-мультимиллионеру, рок-звезде, который Клэр в отцы годится.
– Да уж, – говорю я.
– Кто тебе нравится? – озорно улыбается Клэр, глядя на меня.
«Ты», – думаю я, но вслух не говорю.
– В смысле, когда я был в твоем возрасте?
– Ну да. А когда ты был в моем возрасте?
Я прикидываю ценность этой информации и возможные последствия, прежде чем все-таки расколоться:
– Мне было двенадцать в семьдесят пятом году. Я тебя на восемь лет старше.
– Значит, тебе двадцать?
– Нет, вообще-то, мне тридцать шесть, я тебе в отцы гожусь.
Клэр хмурит брови. В математике она не сильна:
– Но если тебе было двенадцать в семьдесят пятом…
– А, извини. Ты права. В смысле, самому мне тридцать шесть, но где-то там, – я машу рукой в южном направлении, – мне двадцать. В настоящем времени.
Клэр пытается переварить эту новость:
– Значит, тебя два?
– Не совсем. Есть только один я, но когда я путешествую во времени, то иногда попадаю туда, где я уже есть, и – да, тогда получается, что нас двое. Или больше.
– А почему я больше чем одного тебя не видела?
– Увидишь. Когда мы с тобой встретимся в моем настоящем, это будет случаться довольно часто – даже чаще, чем я бы хотел, Клэр.
– Кто тебе нравится в семьдесят пятом?
– Если честно, никто. В двенадцать у меня были другие развлечения. Но когда мне было тринадцать, я жутко влюбился в Патти Херст.
– Это девочка из твоей школы? – Клэр, кажется, разозлилась.
– Нет, – улыбаюсь я. – Она была богатой калифорнийской студенткой, которую похитили ужасные левые террористы и заставили ее грабить банки. Ее каждый вечер в новостях показывали месяцы напролет.
– И что с ней случилось? Почему она тебе понравилась?
– В конце концов они ее отпустили, она вышла замуж, появились дети, и теперь она богатая калифорнийская дама.