Людмила – теоретик моды. Она много пишет в профильные журналы и, пока я работаю над этой книгой, заканчивает свою. Людмила рассказывает о взаимоотношениях моды и города. Книгу «Суперпозиция моды» Норсоян закончила за два с лишком месяца. Когда я спрашиваю, как она успевает писать (работоспособность Людмилы вызывает у меня острую зависть), она скромно улыбается и отвечает, что ей просто больше нечего делать. Я киваю, и, когда мы договариваемся о следующей встрече, заглядываю в календарь Людмилы (довольно условный, это расписание на листе А4) и вижу, что неделя у нее забита больше чем наполовину. Вот это я понимаю – нечего делать! Хотя для такого активного человека, как Норсоян, это, наверное, и есть ничегонеделание. Тем не менее она регулярно проводит семинары и читает лекции, ходит в школу FF и принимает у себя гостей: журналистов, редакторов, научных сотрудников, дизайнеров, предпринимателей и просто друзей. И все это несмотря на диагноз.
В студенческие годы Кусо начала тянуться к простоте не только в моделях, но и в цвете. Тогда она обнаружила на Патриарших прудах комиссионный магазин, куда беднеющие жены дипломатов и внешнеторговцев сдавали свои одежду и обувь, произведенные в Польше, Италии, Франции. Кусо влюбилась в эти наряды и начала одеваться в новом месте, благо там товары стоили столько же, сколько у фарцы. Девушка была довольна, но такой «шопинг» в конечном счете чуть не стоил ей комсомольского билета. Пристрастившись к монохрому, Кусо начала одеваться только в черный цвет. Это не понравилось строевой молодежи, посчитавшей наряды одногруппницы слишком депрессивными. Студенты поставили на обсуждение вопрос об отчислении отщепенца, аргументация была такая: «Она носит черный цвет, а значит, показывает, что молодежь в комсомоле живет плохо и не радуется жизни». Кусо, услышав такие обвинения, растеряла все слова и беспомощно смотрела на строгий суд. Спорить с такими аргументами было сложно, но защита у нее все же нашлась – одна из студенток вышла вперед и взяла слово. Это была высокая энергичная девочка из детдома, потерявшая родителей, а вместе с тем и всякий страх перед системой, поэтому свою позицию она высказала, не стесняясь в выражениях, суть которых была такова: «Обвинение абсурдно, собравшиеся продемонстрировали недалекость своего ума, а Норсоян надо позволить носить все, что душе угодно».