Работу свою я люблю, даже очень – думаю, все согласятся со мной, что дружественный коллектив и понимающее начальство являются большими плюсами работодателю, которыми далеко не каждый может похвастаться. Несмотря на то, что приход и уход с рабочего места у нас никем жестко не контролируется, многие даже перерабатывают свои восемь часов и задерживаются на работе добровольно сверх нормы.
Однако я убегал минута в минуту – для каждого вечера я находил всегда свое особенное занятие, которое спешил исполнить. Вышел ровно в 18.00 я и этим вечером.
– Пошел уже?.. – с усмешкой риторически вопросил начальник.
– Как всегда.
– Ну давай. Не забудь что завтра на работу.
Начальника своего я, как ни странно, любил. Тем более что он был моим коллегой не только по работе, но и по увлечениям: правда, изображал он на холсте не людей, а природу. Как правило, занимался он этим на даче летом. Несколько своих произведений он принес на работу, и одно из них висело над моим столом. Признаться честно, мне очень нравилось. Говорю это без всякой лести и угождения начальству.
Тем временем я прибыл на место. Выйдя из метро «Третьяковская», я оказался в довольно уютном местечке нашей столицы: дома невысокой застройки невольно радовали глаз, и даже дышалось здесь свободнее и просторнее. Отворяю дверь ресторана, захожу, и…
Лиза сидела за столиком прямо против входа. Сидела и ждала, не тронув ни стынувшего чая, ни какого-то треугольного куска торта, аппетитно лежавшего перед ней на блюдечке. Я помахал ей рукой и сходил, закупился по полной, взяв борщ, гречку и котлету с блинчиком впридачу.
– Привет!
– Привет, – она все так же жизнерадостно и по-детски улыбнулась.
– Давай я схожу, возьму вина за встречу, – я приподнялся со стула. Этот прием никогда меня не подводил – девушки всегда были непрочь попить вина за мой счет.
– Спасибо, я не пью. И Вам не советую.
– Я оплачу, не беспокойтесь, – я было смутился, но сразу же взял себя в руки.
– Послушайте, Вася, я не буду пить с Вами. Если Вы будете пить, я просто возьму и уйду, – высказала Лиза с полным добродушия выражением лица.
Я был взбешен. Гнев ощутимо вскипел внутри меня, поднявшись откуда-то из глубины и вырвавшись, подобно зверю из клетки, наружу:
– Ну и шагайте! На все четыре стороны…
Я не мог позволить ей над собой насмехаться. Я воспринял все ее поведение, все эти добродушные усмешки как личное оскорбление себе.
Она молча встала и стала наматывать шарф и одевать шапку.
– А чай?.. А пирожное? – уже спокойнее спросил я.
– Можете сами докушать, если изволите, – строго сказала она и пошла к выходу.
Да… Такого «вечера» я не мог ожидать. Что теперь делать, куда ехать? Время ведь еще совсем детское.
Я съел свой ужин, даже поковырял Лизин торт, а настроение все не приходило. Единственное