Фред подошёл, изумлённо взял из рук Лизы свой посох:
– Да-а, луковица была права: мне рано поступать в Академию.
– Не скромничай, там ещё целых три костра, иди. – Девушка засмеялась, толкнула его в бок.
Повисшая на левом плече мистика белокурая Белла неохотно разжала объятия и, завистливо прикусив губы, уставилась на Лизу. Сын кузнеца смог только покачать головой:
– Такого я никогда не видел. Знаешь, мне ведь даже не сказали, что ты магичка.
Она искренне улыбнулась ему:
– В нашей семье все маги, ничего необычного.
– Чистокровная?! – Он раскрыл рот.
– Конечно, – влезла Белла. – Будешь ей перечить – мигом превратит в навозного жука.
Свейн почесал в затылке, но больше ничего не сказал. Только гордость заставила его не отшатнуться, когда Лиза подошла совсем близко и едва слышно спросила:
– Кажется, ты говорил, что хочешь меня поцеловать?
– Э-э-э, – протянул он недоверчиво. – Может, до свадьбы всё-таки подождём?
– Хорошо, – легко согласилась Лиза. – Так будет лучше для всех.
Когда три оставшихся костра как следует разгорелись, источая ароматный дым яблоневых и вишнёвых веток, что бросали в огонь девушки, загадывая желания, мистики отыскали своих друзей и расположились на полянке почти у самой воды. Мелита Тимо заботливо окружила место их пиршества волшебными огоньками, часть из которых лежала светящимися сгустками на траве, другая часть висела, колыхаясь, над головами.
– Было красиво, – похвалила она. – Жаль, на экзамене совсем нет возможности блеснуть подобными знаниями!
– Потому что школа – скукота, – отозвался Фредерик и с удовольствием растянулся на траве.
– Кто научил вас этим фокусам? – осторожно поинтересовался Свейн, потянувшись за куском пирога с начинкой из мягкого сыра. Белла отхлебнула вина и протянула запотевшую флягу Лизе.
– Дедушка, – сказала Лиза и сделала глоток.
Вино было необыкновенным: одновременно сладким и чуть горьковатым, холодным и тут же обжигающим. Девушка вздохнула и посмотрела на мерцающие в светлых небесах звёзды. Полупрозрачные и нерешительные, проглядывали они сквозь тончайшие ночные облака. Не было настоящей ночи, и не было тьмы. Лиза прислушалась к себе и ощутила только живое, трепещущее тепло, похожее на мягкие язычки пламени. Внутри было волнительно, но в то же время на удивление спокойно, словно все узлы разом развязались, а проклятие, неведомо откуда взявшееся, обернулось мороком, наваждением, а теперь истаяло, не в силах противостоять солнечному богу и целительному огню.
Что если всё – ошибка и она самая обыкновенная волшебница? И нет никакого тёмного дара, есть лишь чистая и добрая сила, растворённая в крови. И быть ей, как мать с отцом, деревенской