Вскоре вышла статья об исчезновении Эль Робинсон. Едва Мия взглянула на нее, как сердце ее сжалось. В тексте не оказалось ни единого упоминания о ее заслуге. Впрочем, улучив момент, когда никто не видел, она все равно вырезала заметку из бесплатной газеты в закусочной и сохранила ее в качестве напоминания о том, как приятно сделать что-то как надо.
По мере того как дни плавно перетекали один в другой, то же самое происходило и со строчками в учебниках Мии. Неделю спустя пришла банковская выписка по ее счету с указанной суммой: 41,52. Живот девушки скрутило, обреченно вздохнув, она уронила письмо в мусорное ведро. Мия накопила в десять раз больше к последнему году учебы в средней школе.
Ее двадцать первый день рождения стремительно приближался, но поводов для празднования было мало.
Скатившись с футона, втиснутого между комодом, покрытым наклейками, и унылой серо-голубой стеной, Мия, спотыкаясь, покинула свою комнату.
Последние оранжево-красные лучи солнца исчезали за крошечным окошком, расположенным в углу у двери. Спустя несколько бессонных ночей время мчалось, как скоростной поезд. Бессонница казалась навязчивым, нежеланным гостем, который никак не поймет намека, что его присутствие становится в тягость.
Не помогало и то, что браузер Мии был забит вкладками со страницами вакансий, ответить на которые у нее не хватало смелости. Даже если она пойдет на собеседование одетая как почти взрослая двадцати-с-чем-то-летняя девушка, люди мгновенно ее разоблачат. Они поймут, кто она такая на самом деле – самозванка. Узнают, что Мия всего лишь притворяется, в действительности ей плевать на их дурацкие установки, и на этом все закончится. Капитализм окончательно одержит над ней верх, и ей не останется иного пути, кроме как примкнуть к какой-нибудь коммуне в горах, где налоговое бремя до нее не доберется.
С другой стороны, идея отправиться туда, где можно спрятаться ото всех, звучала не так уж и плохо.
Одевшись, Мия поплелась к двери. Однако, едва она коснулась ручки, краем глаза заметила, как что-то метнулось через комнату. Девушка крутанулась на месте и наткнулась взглядом лишь на пустую стену, голую как холст, не считая теней, отбрасываемых мебелью.
Просто игра воображения.
Отвернувшись от мозаики теней, она покинула свою комнатушку в подвале. В ее сознании горел образ старой игровой площадки.
Спустя столько лет прогулка до места стала машинальной. Мия знала, что уже близко, когда здания постепенно поредели, а тротуар сменился гравием. На перекрестке рядом с выцветшим зеленым указателем города и изогнутым кленом она неторопливо поднялась на холм и прошла через поле, где по выходным работал фермерский рынок.
Качели все также покрывала ржавчина, а сквозь деревянный