Галя захлопнула книгу – в середине дня посетителей было немного, и ей разрешали читать, не отходя от кассы, – и посмотрела на Петьку внимательно, легко хмурясь. Одной бутылки хватило бы разве что на четверть буханки, но маленький бродяжка вызывал неподдельное сострадание. Все окрест знали, что мальчуган живет на заброшенной турбазе, знали ситуацию, в которой оказалась его семья, но сделать ничего не могли. Или не хотели.
– Я тебе за нее отдам вчерашнюю булку. Все равно ее не купят уже, – Галя встала, поправила форменный передник на красном платье и спрятала бутылку под прилавок. – Тут тебе оставили…
Вместе с ароматной, еще мягкой буханкой хлеба на столешнице появился чистый комплект белья, новая кепка, кусок детского мыла и ароматный апельсин.
Утром в магазин заходила Клавдия Григорьевна, которая по праву пользовалась репутацией прижимистой старухи. Она держала лавочку, где перепродавала бижутерию, одежду и другие мелочи, которые ее сын закупал в Ейске раз в месяц. Цены у нее были, прямо скажем, кусачие, да и торговалась она как черт, не уступая ни рубля. И вот каково было удивление Гали, когда именно эта женщина утром выложила на прилавок из сумки белье и мыло и добавила:
– Галочка, апельсинчик мне один завесь.
Клавдия Григорьевна заплатила за апельсин, положила его на белую майку, с толикой жадного сожаления посмотрела на лежащие предметы. По меньшей мере они все вместе стоили рублей сто пятьдесят-двести. На эти деньги, если иметь свое хозяйство, можно было неделю питаться.
– Мальчуган Федькин – что? Заходил?
– Нет еще, сегодня не было.
– Ну, как зайдет – отдай ему, – старушка поджала губы. Было очевидно, что ей трудно вот так расставаться с вещами, что она борется с собой. По крайней мере именно так расценила дрожь и сомнение в ее голосе Галя. – И не говори, от кого. А то потом будет ходить клянчить.
Клавдия Григорьевна вышла, аккуратно притворив за собой дверь.
– Это что? У меня нет денег, – Петька шмыгнул носом и покраснел.
Галя придвинула вещи к вихрастому мальчишке и ободряюще улыбнулась. Смущался он очень мило, по-детски наивно.
– Подарок. От доброй феи. И вот еще, – и продавщица, озорно подмигнув, сняла с витрины шоколадный батончик и быстро спрятала его под новенькую кепку. – Если не заберешь, то очень эту фею обидишь.
Петька смотрел на алые губы Гали разинув рот. Она близко наклонялась к нему, была доброй, душистой. Продавщица показалась ему самой красивой женщиной мира, сущей волшебницей из сказки! На глаза навернулись слезы, но он быстро и с силой вытер их кулаком. Мальчикам плакать не пристало.
– Я потом заплачуˊ! – Петька неловкими, дрожащими руками завернул все в новую майку и, будто вор, побежал на выход, прижимая кулек к груди. Зеленое ведерко болталось на сгибе локтя, мелькнули грязные пятки, хлопнула железная дверь магазина. Он так испугался, что это розыгрыш или сон, что даже