Прояснить ситуацию я хотел еще в Беларуси. Больно уж много нестыковок выходило с этим Коловратовым. То он служит в «СМЕРШе», а потом куда-то исчезает. То объявляется на Дальнем Востоке и участвует в войне с Японией, но за какие-то действия, граничащие с нарушением закона, был разжалован и уволен из Вооруженных сил.
Впрочем, с теми, кто когда-то служил в разведке, контрразведке и спецподразделениях, всякое могло случиться. И Коловратов мог объявляться то там, то тут вовсе не по своей воле, а по прихоти приказа. Такие мысли роились в моей голове, пока поезд пробегал последний участок пути от Белогорска до конечного пункта – Благовещенска.
Разумеется, я не поехал за тридевять земель, не созвонившись с коллегами из Поярково. Однако в Поярково отделение УФСБ возглавлял новый человек, который слышал что-то о старике, но новой информации к той, что я имел, добавить не мог. Да, собственно, зачем ему мне помогать? У него другие задачи и проблемы.
От Белогорска поезд шел с опозданием, и в Благовещенск прибыли затемно. Я уже планировал было искать пристанище на вокзале, чтобы утром отправиться автобусом в Поярково, когда высокий молодой парень, стоящий на перроне, вдруг обратился ко мне по имени отчеству.
Оказалось, это водитель начальника Поярковского отделения УФСБ. Через минуту появился и сам начальник – молодой человек лет тридцати с небольшим.
Мы сели на привокзальной площади в машину, и поехали в Поярково. По дороге я выяснил, что Коловратов в районе не значится. По непроверенным данным, родственники поместили его в дом престарелых в Белогорске. Но в Поярково живет человек, который хорошо знал Коловратова, поскольку когда-то служил на заставе, рядом с которой находилась деревенька Коловратова. К герою-ветерану ему неоднократно доводилось возить корреспондентов.
Мы ехали в темноте и довольно быстро, но в Поярковскую гостиницу добрались только к часу ночи. Водитель называл начальника Петровичем, не стал ломать традицию и я.
– Спасибо, Петрович, – сказал ему на прощание, – как завтра?
– Водитель приедет за вами в девять, – пообещал Петрович и откланялся.
Я разобрал постель, улегся и посмотрел на часы, пытаясь фосфорными стрелками загипнотизировать себя. Эти стрелки показывали второй час ночи по амурскому времени. Но внутренние часы не обмануть. Ведь в Минске было только шесть вечера. Промучившись в постели с полчаса, я встал, умылся, достал из сумки несколько листов бумаги и стал сочинять план завтрашних действий.
Срок Коловратов отбывал, работая на той же стройке, только уже за колючей