Весь день Паша не находил себе места. Он метался по дому, нервничая и психуя. Все попытки дозвониться до папы не увенчались успехом. Метель за окном, угадывая его настроение, завывала и носилась по городу. Резко меняя направление, она не щадила никого и никому не давала возможности спрятаться от неё. К вечеру, потеряв надежду связаться с отцом, мальчик совсем отчаялся и расположился на подоконнике у окна, с грустью всматриваясь в темноту города.
Январский серый вечер, вновь поддавшись настроению Паши, успокоил метель, теперь заполняя улицы сыростью и серостью. Ещё недавно лежащий красивыми сугробами, белый снег превратился в тёмные грязные комья. Дождь со снегом растапливали последние светлые пятна, превращая их в грязевые лужи. Плотным туманом ненастье накрыло весь город, погружая обычно яркие и шумные проспекты в гнетущее состояние сумрака. Неприятный холод проникал в каждого жителя мегаполиса, не спасали ни печки в автомобилях, ни толстые стены домов. Туман тяжёлой массой подавлял свет от уличных фонарей и заглушал яркость рекламных вывесок. Всё вокруг погружалось в ночь, она накрывала город, словно тень от невообразимого монстра. Ощущение безысходности захватывало пространство, заставляя жителей Москвы как можно быстрее покидать улицы.
Пытаясь отвлечься от грустных мыслей, Паша дул на стекло. Дождавшись, когда оно запотеет, он пальцем быстро выводил на нём картинки и надписи. Забыться так и не получилось, уже в который раз на стекле появлялась одна и та же надпись: «Папа, не превращайся в чудовище». Закончив очередной раз выводить одну и ту же надпись, Паша наблюдал, как она медленно тает.
Внезапно стекло само по себе стало быстро запотевать, заволакивая мутной плёнкой всю гладкую поверхность. Как по волшебству побелевшее окно на глазах у мальчика мгновенно покрылось инеем. На замёрзшей поверхности невидимая рука выцарапала короткое послание: «Я люблю тебя, Паша. Прости меня. Я должен стать чудовищем, я должен пройти этот путь! Сейчас мне нужно