В квартире Романа раздался звонок, который он ожидал услышать, т.к. был уверен в себе, в своих поступках и в том, что такая девушка как Люба ему не сможет отказать. Да и обижаться на него, как считал Роман, она не имеет права, ведь он всё же позвонил ей, хоть и с опозданием. Юноша оделся так, чтобы выглядеть приятно, но и не давать знак, что он её ждал. У порога открытой двери перед ним предстала незнакомая девушка. Потухший в коридоре свет добавлял загадки. Блеск на губах, шлейф дальних восточных стран, высокие каблуки, держащие благородную осанку, манили юношеское сердце. Лишь взглянув прицельным взглядом на её чёрные открытые глаза, он разгадал загадку. Роман включил в коридоре свет и волнительно пригласил девушку войти в холостяцкую квартиру. Люба осторожно сняла сапоги, аккуратно положила на полку берет, освободив красиво завитые локоны, и села в кресло. В его небольшой комнате они оставались вдвоём. Было не прибрано, немного холодно и мертвецки тихо. Она взглянула на Романа, стоявшего перед ней в белоснежной майке и китайских джинсах с надписью «Calvin Сlein». Его крепкую руку зажали крупные часы с тёмно-коричневым кожаным ремнём и дешёвой батарейкой. Наконец-то, первой молчание разорвала Люба:
– Ждал меня? – девушка посмотрела на бутылку красного вина и два фужера, расположившихся возле неё как солдаты возле секретной башни.
– Я приготовил на всякий случай, – Роман также направил взгляд на фужеры. – Тебе налить?
Люба кивнула, и речь обоих стала смелее.
– Я рад, что был первым мужчиной в твоей жизни.
– Ты уверен, что у меня будет второй? – нахмурилась Люба.
– В жизни много поворотов, никогда не знаешь, чем всё может закончиться. В прошедшие дни я постоянно думал только о тебе, поверь, и я искренне желаю, чтобы у нас всё получилось.
В этой комнате с зелёными обоями, с потрескавшимся плинтусом и деревянными рамами, в этой неуютной мужской обители Люба чувствовала себя комфортно. Возлюбленный согревал её тёплыми руками, ласкающими взглядами, дарил комплименты, которыми Роман одаривал всех девушек. Он сравнивал её с вечерней фиалкой, украшающей весь этот незатейливый интерьер.
– Я люблю тебя, – в комнате раздалась известная фраза.
То ли воздух согревался от живого дыхания, то ли вино разливалось по телу слишком быстро, но сердце учащённо билось, а голова и вовсе прекратила думать. Логически понять, что происходило с ними в те мгновения, получалось невозможным делом, и как бы сильны люди не были в разуме над животными, но животные инстинкты в те мгновения прорываются через грань рассудка. Слабость к противоположенному полу необъяснима. Красота молодого тела затмевала прелесть вечернего платья, висевшего на краю