Людмила же дрожала, как осенний лист, почти упавший с ветки. Она понимала, что была в шаге от краха, но пока всё обошлось. Пора бежать! Но как?! Княжна стала расхаживать по своей комнате, и её взгляд то и дело натыкался на валяющуюся шапку, забытую Черномором в пылу побега.
Она подобрала её и сразу же ощутила нестерпимое благоухание – пахло от Черномора куда лучше, чем от его ходячих мертвяков. Она стала её крутить в руках, чувствуя, как мягкий бархат успокаивает. Потом заметила, что на одной стороне вышито крохотное человеческое лицо, перевернула – на другой же крохотная мордочка какого-то существа с рожками.
Она взглянула в зеркало, увидев своё мертвенно-бледное лицо, выделяющееся на фоне своих золотистых волос, драгоценного ожерелья и лазурного сарафана. Малиновая шапка в её руках прямо источала из себя непреодолимую силу, притяжение. Словно палица, оставленная великим богатырём или княжеский трон. Что-то такое, в общем.
Людмила надела на себя шапку, но с сожалением отметила, что та ей вообще не идёт – просто бесформенный кусок малиновой тряпки на голове. Поэтому она стала поправлять её, чтобы придать ей более-менее приемлемый вид.
– Да как же ты сидишь, где у тебя лицо! – воскликнула она недовольно, на секунду даже позабыв, где находится.
И в одно мгновение её сердце чуть не остановилось – она исчезла в зеркале. Вот так, её отражение просто испарилось, отчего испуганный всхрип застрял у неё в горле. Она сорвала с себя с шапку и истерично отшвырнула её подальше от себя, как ядовитую змею.
И, конечно, тут же появилась в зеркале опять. Девица замерла, осмысливая увиденное.
Затем опять прошла к ней, подобрала её и, немного поколебавшись, примерила её. Сейчас она была видна в зеркале – на краешке шапки едва отражалось то крохотное человеческое лицо. Когда она стала крутить её у себя на голове, то опять исчезла перед зеркалом.
– Отойди ты! – глухо и властно послышалось за дверью – Черномор вспомнил о пропаже и поспешил вернуться. – Я тебе сказал… Я тебе приказываю! Вот-вот, отошёл…
Людмила замерла, не дыша, в двух шагах от зеркала – двери распахнулись. За ними стоял побагровевший Черномор и посеревшая няня. Охранника видно не было.
– Где она? – пропищала няня, чувствуя, что оказалась в одном шаге от неистовой порки.
Черномор взвыл в унисон с ветром, отчего зеркало треснуло пополам, а кровать перевернулась, рассыпав пуховые подушки по полу. Няня же упала ниц, зажимая руками уши.
– ОТДАЙ МНЕ ЕЁ! – проревел колдун, и Людмила сама испуганно прикусила кулак, когда свет белый попросту померк, а спальня как будто покачнулась – карлик посинел, страшно зыркая глазищами по сторонам. – ОТДАЙ МНЕ МОЮ ВЕЩЬ! ИНАЧЕ ВЫ ВСЕ ПОЖАЛЕЕТЕ!
– Мы найдём её, найдём… – начала лепетать няня.
– КОНЕЧНО, НАЙДЁТЕ! – завопил колдун, и послышался спешащий топот – сюда спешили и арапы, и служанки, и чернолатники, и, может быть, ещё какая нечисть. – Я ВАС ВСЕХ УДАВЛЮ СВОЕЙ БОРОДОЙ, ЕСЛИ НЕ НАЙДЁТЕ!
Людмила