Делать это с больной ногой было совсем неудобно. Я боялась отстать от Дагобера и боялась умереть от колдовского удушья больше, чем от стрелы каких-то преследователей. Кто и за что, кстати, преследовал господина эльфа? Что он умудрился натворить, если кто-то решил объявить на него охоту?
Принц оглянулся на меня и покривился:
– Ты ползешь, как раздавленная гусеница! Давай быстрее!
Когда мы поравнялись, он лег на бок и рывком подтянул меня к себе, обхватив за талию:
– Обними меня за шею и держись крепче. И башку, башку пониже!
Теперь мы ползли вместе – эльф тянул меня за собой. Я то и дело тыкалась носом в его грудь – и это было ужасно и волнительно одновременно. Камни больно впивались в бедро и бок, я не замечала боли. Мы очень быстро оказались за скалами, и Дагобер вскочил.
– Теперь бежим! – он припустил во все лопатки, и я поняла, что сейчас останусь одна.
Услышав мое жалобное мычание, Дагобер остановился и, ругаясь вовсе не по-эльфийски, позволил снова забраться к нему на спину.
– Ты – никчемный колченогий пони, – ругался на бегу мой чистопородный жеребец с золотой гривой. – Кто только выдумал вас, бесполезных гномов!
Он даже не задыхался на бегу и со мной в качестве ноши, и я невольно прониклась восхищением перед его племенем. Гномы славятся своей выносливостью, но мчаться вот так, петляя между валунов и перепрыгивая с камня на камень, словно налегке – на подобное гномы точно не были способны.
Добравшись до лощинки, где росли чахлые низкорослые деревья, эльф остановился. Я сползла с его спины, а он уперся ладонями в колени, давая себе отдых.
– Бросить бы тебя здесь, – сказал он сквозь зубы.
«Почему тогда не бросишь?» – подумала я с обидой, хотя обижаться на эльфа не следовало – наоборот, надо было быть благодарной. Если бы он меня оставил, колдовское заклятье уже меня доконало.
– Понадеемся, что оторвались от них, – эльф посмотрел по сторонам, а потом перевел взгляд на свой голый живот. – Я остался без рубашки и без камзола. И без кинжала. Сказать, что паршиво – ничего не сказать.
Поколебавшись, я протянула ему гребень, который так и не выпустила из руки, когда мы обратились в бегство, а потом спрятала в поясной карман.
– Мой гребень, – Дагобер улыбнулся, и я уставилась на него в немом восхищении. Он и так-то был красивый до дрожи, даже когда хмурился, а улыбка делала его сияющим, как солнце. – Ладно, гном, не дрожи коленками, – принц хлопнул меня по плечу. – Главное – мы живы и сбежали, а теперь надо позаботиться о завтраке. Не знаю как ты, а я уже умираю от голода.
«Я уже умерла», – подумала я и села под березкой, прислонившись спиной к стволу. Гребень Дагобер так и не взял, и я опять спрятала костяную вещицу в поясной карман.
– Что расселся? – эльф пошарил в траве. – Тут должны быть грибы, ищи.
Я послушно поползла на четвереньках, но грибов так и не нашла. Зато Дагобер сорвал шесть белых грибов.