– Славная старушка и такая заботливая, – высказался Наг, уплетая за обе щеки горячий ужин.
– А вдруг еда отравлена? – не сдержалась Анника, все еще ожидающая подвоха. – Ночью яд подействует, мы станем беззащитны, и бабка, обратившись упырем, выпьет нашу кровь, – девушка обреченно возвела взгляд к потолку.
– Ага, прямо отравленных нас и высосет… – флегматично заключила я, накладывая в тарелку дымящуюся картошку. – Это такой извращенный способ самоубийства – травишь потенциальную пищу, а, когда та откинется, поедаешь. И вкусно, и смертельно – то что надо для сумасшедшей старухи, решившей оригинальным способом свести счеты с жизнью.
Крэд, сидевший все это время молча, тоже подал голос:
– Вся эта история с драконихой похожа на обычные городские сплетни, чтобы пугать детишек. А у нас есть и более важный разговор.
Парень был прав. Цель нашей поездки неумолимо приближалась, и следовало еще раз обсудить все детали.
Оказалось, что сарай с истошно блеющей козой, возмущенной лошадиным соседством, как нельзя лучше подходит для заточения юных дев. Соню планировалось держать в подполье, потому истеричное рогатое животное служило идеальной маскировкой возможных криков заложницы. Оставалось лишь быть у старухи на подхвате, помогая по хозяйству и не давая ей самой спускаться в подвал. В случае если она заподозрит неладное или план провалится, решено было просто бежать, чтобы не влипнуть в по-настоящему серьезную передрягу. Предположительно все мероприятие должно было уместиться в одни сутки, что давало надежду на быстрый и успешный исход дела.
Прикончив ужин, мы отправились спать. В нашей комнате были оставлены тазик со свежей водой для умывания и чистые полотенца. Анника первая привела себя в порядок и улеглась в кровать, с головой накрывшись тонким покрывалом. Я подошла к столу, на котором находился глиняный кувшин, и взяла кружку, чтобы попить, но мой взгляд медленно переместился ниже и зацепился за столешницу. Испещренная рунескриптами, она по четырем углам имела углубления с подведенными к ним ложбинками-канальцами. Также на деревянной поверхности черной краской было начертано несколько пентаграмм, в центре которых расположились выемки для амулетов. Редкие полупрозрачные камни, наглухо вкрученные каким-то образом в древесину, мистически бликовали под лунным светом, проникающим в маленькое окошко сквозь редкие сосны. Стол был ритуальным. От этой мысли холодок пробежал по коже.