Н-да, конечно, лучше было бы, останься здесь советский командир полка, а не его начштаба. Тот набрался уж как-то очень быстро, скучно и безобразно. Командир, майор… Белов? Нет, Беляев… да, Беляев! – показался князю разумным молодым человеком. Контакт с ним пригодился бы. Интересно, он женат? Можно было бы даже, например, выдать за него младшенькую, Ивонн… Или средненькую, Арлетт… Или даже старшенькую, Полин… Дочерей у полковника было достаточно, чтобы завести полезные связи во всех слоях крымского высшего света, но раз такой поворот – то и в СССР наверняка есть своя «аристократия», среди которой ценится истинно дворянское происхождение.
Матримониальные планы отвлекли его, и некоторое усилие потребовалось, чтобы вернуть мысли на прежнюю, тревожную дорожку. Случай с главкомом – это повод к войне. И если где-то отыщется горячая голова, которая воспылает местью… Да, тогда новоявленному командующему не поздоровится.
Лучше забыть, решил он. Жена мне ничего не говорила, а если и говорила – то я не слышал.
– Еще кусочек пулярки? – спросил он у майора Жохова.
– Давай, – согласился начштаба.
– Мы не можем брать пленных, Гия…
– О, черт! – простонал сквозь зубы Козырев… – Ой, да что ж ты делаешь!
Хикс делал то, что был должен делать: срезал с него брюки, чтобы как следует наложить повязку на рану, которую Верещагин по причине спешки просто прижал перевязочным пакетом. Голая спина штабс-капитана блестела от пота, как и побелевший лоб Володьки. Анальгетик, видимо, еще не подействовал, ничего не попишешь – кровь нужно остановить, каких бы мучений это Володьке ни стоило. А кровь течет, как будто губку выжимают, и перевязочный пакет уже пропитался насквозь, и руки Хикса в ней по самые запястья…
Здесь все делали то, что должны были делать. Один Георгий не знал, куда девать взятого в плен спецназовца.
Вслед за Артемом он вошел в здание административного корпуса.
– Помоги мне притащить это кресло в генераторную, – сказал ему Верещагин.
– Ты что… – не понял Георгий, – ты собираешься положить Володьку ТАМ?
– Есть другие предложения?
– Здесь! В комнате отдыха! В любом из кабинетов!
– И как ты объяснишь советским, почему он ранен? С кем, по-твоему, мы перестреливались?
– Ты что, хочешь сказать, здесь еще кто-то будет?
– Может быть, и нет. А может быть, да.
– Из-за твоего «может быть» Козырев должен провести оставшийся