Вдох-выдох, прямая спина и я начала тихонько:
– Патерни сиритус, креатор деос, дико фобис эго вокави тэ.
Пламя свечей взревело, взметнулось вверх, подтверждая, что боги услышали. Говорила же, им без разницы, какого цвета пламя.
– Воло ленире, – продолжила и потянула от реки тоненькую струйку воды. Та чашу наполнила, я правой рукой в мешочек потянулась, щепотку трав подхватила и в воду скинула, продолжая заклинание читать: – вултус эним респонса. Нон релин куэнт эн трибуэйр, патем сапиэнта туа.
Клинок в руке, лезвие пугающе легко и свободно разрезало левую ладонь, обжигая ту болью, но отступать уже поздно. Уронив нож на землю, несколько секунд я наблюдала за тем, как кровь стекает по бледной коже и струйками опадает в чашу, мешаясь с водой и пропитывая травы, а затем снова полная грудь воздуха и сказанное на выдохе:
– Вени ад миам вокант!
Содержимое чаши вспыхнуло голодным алым пламенем! И даже раньше, чем то успело успокоиться, обе мои руки вдруг сжали до обжигающей боли, а из рыжего пламени на меня налетело перекошенное от ярости лицо божества!
– Как смеешь ты?! – Громыхнул над поляной его подобный раскату грома глас. – Как хватило глупости с нечистыми помыслами к нам сунуться? В душе твоей мрак, ведьма, мысли паутиной ненависти оплетены, в глазах гнев! Наш ответ – нет! Не будет тебе от богов помощи, пока сама себе помочь не сможешь! А ещё раз с гнилью в душе сунешься, будет тебе наказание страшнее смерти! Я Ариа, слово моё закон!
И пламя взбушевалось, рвануло столбом вверх и над чашей, и над свечами, и резко погасло, едва божество разъярённое нас покинуло!
Не знаю, как я оказалась лежащей на земле. Знала лишь, что сердце болезненно о грудь ломится, глаза от ужаса выпученные в ночное небо смотрят, а руки жжёт… до сих пор жжёт так, словно бог их сжимать продолжал.
Игнорируя зовущие голоса и быстро приближающиеся шаги, кое-как руки от земли оторвала, над головой подняла, вгляделась с трудом… Запястья изрывали многочисленные тонкие, как вены, кровавые трещины. Моя кожа потрескалась, и не факт теперь, что заживёт.
Но даже не это было первостепенной проблемой. Так, если подумать, изуродованная кожа вообще проблемой не была.
А вот стремительно ускользающая в землю, как впитывающаяся в почву вода, магия заставила понервничать… правда, не меня. Мне уже всё равно было, у меня случился обморок.
Очень надеюсь, что правда обморок, а не смерть. Неудобно бы получилось.
Глава 5
Уставшая, я проснулась оттого, что кто-то не определяющийся настойчиво гладил по плечу, приговаривая:
– Вставай, рыжая, я же знаю, что ты не умерла. И так два дня провалялась, Леся, имей совесть, просыпайся уже!
Как это два дня?
Испугавший, глаза распахнула и в ужасе в золотистые глаза, находящиеся почему-то совсем рядом, посмотрела.
– Доброе утро, – издевательски приветствовал