И он закрыл глаза.
Когда Генри пришел в себя, он сидел на высоком, покрытом редкими деревьями холме, – целый и невредимый, только одежда кое-где обуглилась. У подножия холма полыхал город, а вокруг этого озера пламени шевелилось что-то, сверху похожее на колонию муравьев. Люди в черных доспехах шли на юг, заполоняли долину. Их было так много, что у Генри внутри все сжалось.
– Я кое-что понял, – тускло проговорил он, сгорбившись и уронив руки между колен. – Тот звон в ушах, который я всю жизнь чувствовал за пару секунд до того, как появится опасность. Это был ты. Ты спасал меня.
Огонь мягко заворочался в груди. Он не спорил, да Генри и так знал, что прав.
– Мы не враги. Ты такая же часть меня, как руки или ноги. И никто мне не поможет, кроме тебя. Но то, что сегодня было с этой женщиной… Я так не хочу. Я не смогу закончить поход, шарахаясь от каждого человека. – Генри с силой прикусил губу, не отводя взгляда от полыхающего города, чтобы не передумать. – Давай заключим сделку. Если ты дашь мне вспомнить карту, если не будешь мешать мне, пока поход не закончится… Когда я верну Сердце, сделаю все, что ты хочешь. Все что угодно.
Огонь приятно окатил его теплом: он был согласен, и в голове вдруг стало свободно и спокойно впервые за два дня. Генри попытался вспомнить карту – она возникла в памяти ясно, подробно, будто он только что смотрел на нее. Отсюда ему нужно строго на юг. Войска Освальда шли туда же, перекрывая ему путь, но если он поторопится, то сможет обойти их по дуге через холмы. Генри выпрямился во весь рост и начал спускаться в прогалину между холмами, стараясь не думать о том, что он только что сделал. Если он и вправду достанет Сердце, свою часть сделки исполнять не придется. Огонь и так исчезнет, а у него появится хороший дар, как у всех.
А пока что надо просто довести дело до конца.
Сквозь редкие прорехи в тучах виднелось блекло-голубое небо, воздух будто оживал после зимы, хотелось просто стоять и дышать, но Генри не останавливался ни на минуту, мчался с холма на холм, четко держа направление на юг. Постепенно влажная от стаявшего снега почва сменилась каменистой, твердой землей. Холмы превращались в ущелья, лес редел, потом вокруг и вовсе перестали попадаться деревья – только колючий, рвущий одежду кустарник с красными ягодами. Увидев впереди дым, Генри подумал было, что войска Освальда как-то опередили его, но тут же сообразил: дым светлый, обычный, от каминов и очагов.
Впереди, в просторной, защищенной от ветров расселине, была деревня.
Генри взобрался на скалистый выступ и поглядел вниз: войска уже вошли в предгорья и направлялись прямо сюда. Как Генри ни мчался, сильно оторваться не удалось. Но теперь они хотя бы были позади него, а не впереди, да и деревня ненадолго их задержит – наверняка они не упустят возможность пополнить ряды.
Он помнил эту деревню по карте, там даже было название – Броуди. Отсюда уже совсем недалеко до места, где горел огонек четвертого