– Даже не думал, что будет так просто, – фыркнул Джетт. Он опять улыбался во весь рот, словно это не он тут пять минут назад стенал и раскачивался, сидя на земле.
– Нельзя за ним идти, – сказал Генри. – Сами выберемся.
– Ты что, совсем с ума сошел? Жизнь налаживается! Какой-то тип появляется посреди леса и предлагает бесплатно нас вывести, а ты упираешься? С чего?
Генри хотел было объяснить ему, что всегда чувствует опасность, она как высокий, стучащий звук в ушах, но так ничего и не сказал: слишком уж это было личное.
– Мой жизненный опыт говорит: если что-то предлагают, не отказывайся, второй раз не предложат, – сказал Джетт. – Пошли. Увидишь, на этот раз я правда знаю, что делаю.
Джетт развернулся и заковылял вслед за Пальтишком. Генри замер. Отец всегда говорил ему: «Люди – как стадо, любят делать все так же, как другие, и это их слабая сторона. Ты должен принимать решения сам, ни на кого не оглядываться, тогда победишь их».
Но сейчас ему хотелось сделать так, как делают люди, – в конце концов, два последних безумных дня были лучшими в его жизни. И, стараясь не слушать голос отца, он пошел за Джеттом, отпихивая с дороги надоедливые еловые лапы.
Елки вокруг становились крупнее и старше, их иссохшие иглы, едва держащиеся на ветках, все сильнее царапали лицо. Лес менялся, но вокруг не было ничего, хоть отдаленно похожего на пропасть или башню.
А потом Джетт остановился.
– Слушай, а где коротышка? Он же только что был тут. Сбежал, что ли?
– Ладно, сами дойдем, – пробормотал Генри, шагнул вперед – и нога у него вдруг провалилась вниз.
От неожиданности он упал вперед. Руки сразу продавили тонкую, рыхлую почву насквозь, а под ней… Под ней была пустота. Генри рванулся обратно, и земля там, где он только что был, осыпалась. Он хватался за край ямы, но земля сползала вниз только сильнее, и он барахтался среди комьев почвы и сухой хвои, проваливаясь все глубже.
Раздался треск: елка, стоявшая рядом, пошатнулась и упала, тоже лишившись опоры. Генри едва успел дернуться в сторону. Его обдало иголками, но не задело, земля вокруг вздрогнула и начала осыпаться быстрее. Деревья, которые ель зацепила на своем пути, зашатались и стали валиться друг на друга. Они падали так легко, словно были посажены в золу, вокруг все трещало, земля ползла в ямы, и Генри, до боли закусив губу, велел себе успокоиться. Толстенная ель неподалеку пока стояла, и он, барахтаясь и увязая в рассыпчатой земле, подобрался ближе и ухватился за корни. Ель заскрипела и начала крениться, Генри вскарабкался на ствол так, чтобы его не придавило, и тут дерево ухнуло вниз.
Все получилось так, как он рассчитал, – дерево было такое большое, что не провалилось в расползающиеся ямы, а упало верхушкой на клочок твердой земли, легло крепко, как мост. Генри полежал пару секунд, прижимаясь лицом к коре – от удара все мысли будто выбило из головы, – и тут ветки рядом с его лицом заходили ходуном, и среди них показалась рыжая голова Джетта. Тот с ошалевшим видом перебрался на ствол, лег, обхватив его