Генри хотел было спросить, как этим пользоваться, но отец перебил его:
– Быстрее, Генри. Посланники – это не деревенские охотники-болваны. – Отец шагнул в сторону от двери, уступая Генри дорогу. – Надо, чтобы они думали, что ты еще здесь.
Генри растерянно посмотрел на огни. Потом на отца. Он хотел было сказать, что ни за что не даст отцу это сделать, но тот взял его за плечи и встряхнул так, что Генри чуть не стукнулся затылком о стену.
– Я разберусь. Докажи мне, что я не зря тебя учил. Если ты все сделаешь, никто больше не посмеет тебя травить. Ты найдешь Сердце, чего бы это ни стоило, ты меня понял?
Генри расправил плечи и отрывисто кивнул.
– Вот и молодец. – Отец хлопнул его по спине, он выглядел так же, как всегда, но Генри видел – плечи у него горбились, будто он нес на них тушу волка. – А теперь беги, как ветер.
Генри уже открыл рот, чтобы сказать: «Когда все это закончится, я найду тебя, папа, где угодно тебя найду», – но отец толкнул его за порог с такой силой, что он понял: больше тот не ждет от него никаких слов.
Не оглядываясь, он помчался вниз, стараясь держаться ближе к скалам, и понял, что снег стал падать куда реже, – теперь он будет виден как на ладони. И тут сзади, от дома, раздался крик и грохот, как будто ломали что-то деревянное.
– Помогите! Сюда! Кто-нибудь! – закричал отец, его голос раскатывался по склону, перекрывая даже вой ветра. – Он хочет меня убить! Сюда! Спасите!
Расположение факелов изменилось – они стянулись теснее, и Генри помчался туда, где между соседними факельщиками появилось свободное место. Их было много, но у него было перед ними преимущество: они, наверное, никогда не носились весь день по лесу, пытаясь уйти от погони. Генри мчался бесшумно, как тень. Отец всегда говорил ему: «Самое главное, что понадобится тебе в жизни, это умение быстро бегать».
Один факел вдруг оказался прямо перед ним, а за факелом – белое, мрачное, будто сделанное из снега лицо. Этот человек не сможет выстрелить из лука – одна рука занята факелом. И Генри понесся прямо на него, сбил на снег и аккуратно двинул локтем в затылок, прежде чем тот успел даже крикнуть, – пусть отдохнет минут десять.
Генри обернулся: огни факелов остались в стороне, теперь все они двигались прямо к дому.
Он в последний раз увидел очертания крыши, а потом пропали и они, как будто дом поглотил снег.
Тьма вокруг стала гуще, а затем снова побледнела, словно кто-то в небе никак не мог решить, день сейчас или ночь. Луна выглянула в щель между тучами, будто провертела в них дыру и решила подглядеть, как идут дела внизу. Снегопад кончился, мир вокруг стал равномерно бледным. Луна появлялась и уходила снова, и от этого свет все время менялся; казалось, по снегу пробегают тени чего-то бесплотного, невидимого глазу.
Генри знал этот лес наизусть и не разрешал себе смотреть по сторонам, чтобы не прощаться.