Я не долго мерил шагами улицу. Передо мною вырос белый параллелепипед с вывеской: «Закуски от дяди Вани» – на которой был грубо намалеван сияющий улыбкой повар в белом колпаке, держащий блюдо не то пирожков, не то пельменей. Не раздумывая – я дернул за ручку стеклянную дверь и переступил порог забегаловки.
Я попал в длинное и узкое помещение – точь-в-точь в склеп для анаконды. По одну сторону – витрины с горами разнообразной выпечки, пельменями и жареными куриными ножками на подложках; супами и салатами в пластиковых контейнерах; бутылочками кваса и морса. По другую – стойки, за которыми можно умять свой заказ. Звучала популярная эстрадная песенка – в куплетах которой рифма была еще более сомнительная, чем в моих, с позволения сказать, стихах.
Я подошел к кассе, чтобы купить салатик и выпечку. И… как жена Лота, застыл соляным столбом, встретившись глазами с продавщицей. Казалось: в это мгновение всколыхнулся мировой океан, громогласно расхохотался косматый Иегова, а индийский озорной бог любви Камадэва отпустил тетиву лука – метнув свою цветочную благоуханную стрелу.
Юная продавщица была… прекрасна. Я увидел ее нежно-смуглое лицо так близко!.. Как бы нырнул в омуты ее темных лучистых глаз. Сказать, что эта девушка была подобна весеннему солнцу, полной луне, распустившемуся цветку жасмина – значило ничего не сказать.
Я читал у Рудаки, Низами и Саади о прелестной тюрчанке – нежной пери, ангеле. Гурии, спустившейся на грешную землю из тенистых райских садов. А сейчас я увидел идеал восточной, тюркской красоты прямо перед собой. Точно сама поэзия – вспыхнув волшебным самоцветом – ворвалась в обыденную скучную реальность.
Как жадный шмель, прильнув к цветку, сосет нектар – так и я впитывал взглядом облик чудесной красавицы. Я не знал, чему больше поражаться. Черному, как вороново крыло, потоку густых волнистых волос – струящемуся до середины спины?.. Стройной точеной фигурке?.. Губам – напоминающим лепестки алой розы?.. Длинным ресницам?.. Похожему на серп полумесяца изгибу бровей?..
Я чаще задышал. Сердце – разгоняя бурлящую кровь по венам – гремело янычарским барабаном. Челюсть у меня отвисла. Я стоял глупым зайцем и без стыда (я забыл папу с мамой, не то что стыд) пялился на привлекательную продавщицу.
Этой тюрчанке быть бы наряженной в тонкое парчовое платье, перехваченное золотым поясом. Но наряд ее состоял из блузки и брюк. Что, конечно, не умаляло красоты девушки. На груди у продавщицы был приколот бейджик с именем: «Малика».
Малика!.. Нежную гостью из рая зовут Малика!.. Я знал: это популярное у тюрок и таджиков арабское имя переводится как «царица». Что ж. Такое имя вполне подходило обворожительной красавице!..
– Малика… – чуть