– Я вас не виню, – сказал Синдер, – и не ненавижу. Вам нужно заботиться о себе и оставаться сильными ради малыша.
Глаза Питча снова заблестели, и он сжал плечо Синдера.
– Ты хороший брат. – Он покачал головой. – Хотел бы я, чтобы все сложилось иначе.
Шеза снова начала сжимать ладони, и в ее глазах блеснули слезы.
– Нам очень жаль, что так вышло.
Синдер улыбкой заставил их замолчать.
– Быть мудрым – значит принимать и то, что можно сделать, и то, чего нельзя. Это знание приносит понимание, если не покой.
Питч нахмурился.
– Где ты это услышал?
Синдер пожал плечами.
– Я это выдумал. – По крайней мере, он так считал, хоть и не знал наверняка. После этого он снова почувствовал сонливость и зевнул. – Думаю, я последую совету Дипака. Пойду спать.
Он забрался в постель, пока Питч и Шеза тушили фонари, и слышал, как они перешептывались, все еще печально, забираясь по лестнице в свою постель.
Синдер тем временем провалился в беспокойный сон, оставивший непонятное чувство тоски, когда он проснулся следующим утром.
Питч был уже на ногах, как и Шеза. На завтрак они приготовили кукурузную кашу и яйца.
– Я собрал твою одежду и положил ее в узелок, – сказал Питч, протягивая ему вещмешок. – Там есть хлеб, вяленое мясо и немного овощей. Еще я нашел деньги, которые матери с отцом удалось отложить. Они твои. – Он протянул россыпь монет, в основном медяков, но было среди них и несколько серебряных.
Синдер отказался их принять. Питч и Шеза ждали ребенка. Им эти деньги нужны больше, чем ему.
– Оставьте себе.
– Я не отпущу своего единственного брата ни с чем, – попытался поспорить Питч.
– Вам нужны деньги для ребенка, оставьте себе.
Синдер отодвинул руку, в которой брат держал монеты. Питч спас ему жизнь, взял его к себе и демонстрировал лишь любовь и поддержку, несмотря на горе утраты родителей. А что Синдер? Он даже не помнил ни брата, ни родителей, ни Ласточку, ни свою жизнь здесь. Разве мог он взять эти деньги?
Питч нехотя согласился, а вскоре пришел Дипак. В его руках все еще был посох, но вместо лонджи он надел пару крепких темных штанов и плотную рубашку.
– Готов? – спросил лысый священник.
Синдер кивнул, и в противовес угрюмому выражению на лицах его аннайи (как он понял, это странное слово означало «старший брат») и вадины (это значило «невестка») внутри него забурлил восторг.
Когда они с Дипаком двинулись в путь, несколько жителей деревни проводили их взглядами. Синдер услышал, как некоторые из них бормотали слово, которое вчера произнес Симиал – «заххак». Звучало оно как ругательство, и он спросил у Дипака, что оно означает.
– Оно означает, что мы должны уйти. Они считают, что ты служишь Шету. Это можно доказать, если ты не умрешь при утоплении.
– То есть если они считают кого-то заххаком, то пытаются его утопить?
– Да.
– И что будет, если выжить после