Но что, черт возьми, вообще происходит? Его нефть загрязняет некогда девственно-чистый пляж; члены его экипажа бесследно пропали; таблоиды только и ждут от него оплошности, чтобы написать про яблоко, недалеко упавшее от яблони. А он тратит время на непослушную помощницу!
– Мне нет дела до вашего личного пространства, – отрезал Сакис. – Меня волнует только ваша работоспособность. Мы договорились, что будем работать бок о бок. Вы меня убеждали, что правильно поняли задание. При этом последние десять минут вы только и делаете, что пытаетесь подорвать мою уверенность в вас.
Возмущению Брианны не было предела.
– Ваше наблюдение не совсем справедливо, сэр. Я выполнила все, что вы от меня требовали. То, что я не согласна с одним условием, не значит, что я неправильно поняла задание. Вы знаете, что ради успеха операции я готова на все.
– Так докажите это. Прекратите со мной спорить и полезайте в джип.
Брианна открыла рот. В ее глазах Сакис видел искру, которую уже не единожды замечал в этот день. Искру, от которой в нем самом разгорался пожар.
– Что ж, хорошо, – развела руками Брианна. – Я за вещами.
– В этом нет необходимости. – Сакис подал знак водителю, и тот побежал к палаткам. Сам Сакис облокотился на капот джипа. – А пока можете поделиться со мной результатами дня. Что у нас с прессой?
Брианна достала мини-планшет из глубокого кармана брюк.
– Я отобрала группу из шести полезных нам людей, – начала Брианна. – Один из них – профессор морской биологии из Гвинеи-Бисау. Двое других, муж и жена, эксперты по спасению дикой природы. Они как раз специализируются на катастрофах типа нашей. У оставшихся троих нет конкретных специальностей, но они известны в медийной среде, поскольку много раз выступали волонтерами в гуманитарных миссиях. Завтра они пройдут урок по технике безопасности и присоединятся к нам.
– Я до сих пор не уверен, стоит ли привлекать к катастрофе еще больше внимания, – засомневался Сакис. Он вспомнил отчаяние матери, ее безутешные слезы. А затем и то, как жадно она заливала свое горе алкоголем. Ведь муж, которого она считала самым верным и преданным мужчиной, оказался вовлеченным в десятки интрижек по всему миру.
Год пятнадцатилетия Сакиса стал самым мрачным периодом его жизни. Тогда он узнал, что его отец не любит свою семью. Равно как никого другого, кроме себя. В тот же год Сакис возненавидел все, что связано с прессой. Ведь тогда журналисты не только выведали у него самые потаенные страхи, но и раструбили о них на весь мир.
Ари выстоял вторжение в жизнь их семьи так же стойко, как и все остальное. Хотя Сакиса не покидало чувство, что брат был не менее подавлен, чем он сам и их мать. Тео, которому тогда было тринадцать, совсем слетел с катушек – гормональный всплеск сделал свое дело. Их мать даже не знала, что Тео несколько раз сбегал из дома. Потому что семнадцатилетний Ари, мудрый не по годам, всегда находил его и приводил домой.
– Журналисты, которых мы отобрали, знают, что после этой операции