Мне есть, чем заниматься. Я не унываю.
Сотрудники СИЗО, или Вечные узники
Сотрудники СИЗО иногда напоминают мне детей. Наверное, старею. Их жизнь гораздо сложнее нашей. Полная несвобода в рабочее время, рабочего времени гораздо больше, чем положено.
Мы можем постоять, посмотреть на небо, они – вряд ли. Некогда. Наша тюрьма закончится точно быстрее, чем у них. И трудно им пенять, что выбрали эту работу. Не от хорошей жизни это. Москвичей почти нет.
СИЗО должно быть в разы меньше. В разы меньше арестов – не только возможно, но и правильно.
Драгоценности
В детстве у всех были любимые игрушки, с которыми не расставались.
В тюрьме у девчонок тоже есть дорогие вещи: зеркальце, вязаная косметичка от подруги, ушедшей на этап, блокнотик, фотки детей, кусочек мыла пахучего.
И берегут девчонки драгоценные штуки. От утраты и обысков. Побиты девчонки потерями, цепляются за частицы дорогого, начиная жить заново.
Заметки
Утро началось с мата. Дверь в камеру с лязгом открылась, мужик в форме был конкретен. Шахматы робко затаились под кроватью. Мы сделали вид, что встали давно, а положение лёжа приняли, чтобы тщательнее застелить постель. Мат закончился быстрее, чем гимнастика ушей пришла к финалу. Подумала с гордостью, что нужных слов знаю больше.
Сказали одеться на прогулку и быть готовыми. Мы продолжали быть таковыми часа три, а потом разделись.
На вечерней проверке получили ценный совет: надо было напомнить о себе.
Засыпая, веселилась, представляя многочисленные способы напоминания о себе.
Сантехник в костюме обеспокоенного зэка пытался починить раковину. Раковина ломалась недолго. Нахлынули удивительные ощущения холодного и горячего.
Сегодня дворик для прогулок достался треугольный. Зависла над задачей вписывания в треугольник прямоугольника для занятий.
Теоретически задача не решалась. Но практика – критерий истины. Вписалась груша.
Обсуждали торжество юридической практики. Человека без паспорта (цыганка) посадить можно, а выпустить нельзя. Звёзды сложились в рисунок на погонах и нагло врали про будущее.
Неожиданно обнаружилось, что тюрьма – лучшее место для еврейской субботы. Правоверные или… ортодоксальные или… ну в общем правильные евреи вообще по субботам ничего не делают, даже двери себе не открывают.
Тут есть, кому открыть дверь, посуду моет дежурный, унитаз всё равно сломался, а больше дел и не было на субботу.
Вечером удовлетворённо отметила выключение дневного света специально обученными людьми и заснула.
Проводила личные внутренние противопожарные учения. Двери в тюрьме даже при пожаре могут не открыться.
Щели в коридор заткнуть, барахло сложить, разместиться