«Вот и всё, – подумал попаданец, когда его потуги разговорить рабынь не увенчались успехом. – Поезд сказал “ту-ту” и уехал. Ну и чёрт с ними».
Несмотря на то что распитие спиртных напитков и обжорство охотники и их обслуга завершили далеко за полночь – Игорю самому удалось поспать от силы часа три, но, правда, почти выспался, – лагерь встал рано.
Завтракали все, включая благородных предводителей, остатками вечерне-ночного ужина, даже подогреть мясо никто не удосужился, хотя костры горели, с ночи поддерживаемые дежурными сменами караульных. Игорю достался почти полностью обглоданный мосол – за собаку, что ли, считают? – всё такая же сухая лепёшка и луковица.
Костью попаданец поделился с забавным псом, у которого уши торчали, как крылья самолёта, параллельно земле, а хлеб и овощ съел.
Пока сворачивали шатры, впрягали лошадей и грузили повозки, Игорь успел размяться и полностью восстановить кровообращение в затекших за ночь конечностях: хорошо, что днём его связывать не собираются, а то так бы и до ампутации можно было руки-ноги довести.
В южном направлении по дороге, идущей в пресловутый Шерод, их колонна прошла около десятка километров, а затем резко, почти перпендикулярно, повернула на восток.
Несмотря на убожество транспорта (повозки скрипели ужасно, у Егорова первое время даже зубы сводило, как когда-то в детстве от движения ногтем по стеклу), двигались они довольно быстро и уже к вечеру вышли из Сонных дебрей к деревянному мосту через небольшую реку, возле которого возвышалась круглая башенка, высотой метров семь-восемь, окружённая валом и частоколом из заострённых сосновых брёвен.
Здесь они остановились и расположились на очередную ночёвку. Только шатров разбивать не стали – благородные направились отдыхать в башню. Как Игорю рассказал про этот мост и башню при нём ещё на дневном привале дружинник Фэйз, ставший после побоев мрачным, но не молчаливым, принадлежали они другу барона лэну Агану Машверу, и живёт тот за счёт пожалованного его роду ещё в прошлое царствование права взимать здесь мостовую пошлину.
– Иноземец, – позвал попаданца десятник Итом, – не прячься там за возчиками. Иди сюда, пора тебя стреножить, – усмехнулся он, показывая верёвки в своих руках.
За время пути Игорь не увидел ни малейшей возможности «сделать ноги». Он шёл почти в самом центре колонны за второй по счёту повозкой, любуясь стройными ногами и жёлтыми от налёта зубами улыбающейся ему тридцати – тридцатипятилетней рабыни, сидящей на заднем борту, спиной к возчику. Долюбовался до того, что пропустил подкравшегося сзади верхом Густа, который огрел его плетью.
– Живее ногами шевели, каторжанин! – радостно прокричал крысёныш, ускакав в голову колонны.
Мало попаданцу было того, что его окружили рабами со всех сторон, дружинников впереди, позади и по бокам колонны,