Шуточный гимн студентов училища не обошел вниманием упомянутую кафедру, начинался он заунывно и проникновенно, затем набирал обороты и задорно продолжался:
МВТУ, о тебе я мечтал дни и месяцы,
А как попал,
А как попал в чертежный зал,
В чертежный зал,
От тоски я чуть-чуть не повесился…
Иногда нам казалось, что черчение – это замаскированный способ издевательства над студентами. Одному из нашей измайловской четверки повезло… зачет по черчению Борода сдавал Арустамову.
– Мои многострадальные ватманские листы хранили следы бритвы и ластика, – делился Борода впечатлением от пережитого. – Арустамов хмыкнул, провел карандашом косую черту по чертежу редуктора: «Построить три проекции косого сечения…» Страшнее не придумаешь, однако сделал все три проекции. Экзаменатор был удивлен, как мне показалось, да я и сам был не меньше его удивлен. Вы знаете, мужики, подпись преподавателя в зачетке стерла из моей памяти все сведения о предмете…
Христофор Артемьевич Арустамов, заведующий кафедрой начертательной геометрии и черчения МВТУ им. Н. Э. Баумана, среди студентов. Фотография из социальных сетей.
С должностью заведующего кафедрой, которую Арустамов возглавлял сорок с лишним лет, он не желал расставаться.
Проректор училища Бобков вспоминал:
– С Арустамовым у меня был тяжелый разговор. Можно сказать, ужасный! У него был тяжелый инсульт. И вот приходит ко мне профессор кафедры черчения и начертательной геометрии (а кафедра огромная, человек 70) и говорит: «Мы готовы за него даже лекции читать. Пусть числится рядовым профессором».
Я пригласил главу кафедры:
– Христофор Артемьевич, вам тяжело работать, лекции уже читать не можете, у вас был инсульт, травмирована правая рука…
А он встает и говорит:
– Нет, Евгений Иванович, смотрите, у меня рука работает! – И пытается ее поднять на уровень плеча.
Я ему:
– Ну и мелом вам тяжело писать… – И в таком духе, а потом думаю: дай нажму на последнюю педаль: – Послушайте, но ведь за заведование вы получаете всего на пятьдесят рублей больше рядового профессора!
Я уж не стал ему говорить, что за него лекции будут читать. А он мне с жаром:
– Евгений Иванович, ради меня, ради моей семьи, я вас прошу!..
Ну, думаю, сейчас его второй инсульт хватит.
– Христофор