– Здравствуйте, Капитолина Алексеевна.
Баба Капа вытащила наушники.
– Чё?!
– Я с вами поздоровалась, Капитолина Алексеевна, – терпеливо ответила Ольга Семеновна.
– Ну и тебе не хворать, профессорша! – хмыкнула бабка. – Как дела? Сколько раз сегодня в обморок упала от слова «жопа»?
Ольга Семеновна нахмурилась.
– Капитолина Алексеевна, вы не могли бы выражаться более культурно? Ведь русский язык настолько богат и многогранен, что использовать ваш лексикон просто…
– Так я и выражаюсь по-русски! – отмахнулась бабка.
– И все же я настаиваю, чтобы вы обращались со мной вежливо! Нет! Я требую… я требую к себе вежливого отношения! – Ольга Семеновна аж затряслась от злости.
Бабка с интересом посмотрела на соседку. Это что-то новенькое, в таком состоянии она ее еще не видела.
– Оленька, милая! – притворно вздохнула баба Капа. – Право слово, голубушка, не стоит так остро реагировать на чьи-то слова. Вы можете приобрести себе нервную болезнь и слечь.
Ольга Семеновна взвыла.
– Сколько можно издеваться?! Вы… вы хабалка на привозе! Вы… вы хоть знаете, как выражаются культурные, образованные и начитанные люди?! – закричала она. – Вы за свою жизнь хотя бы одну книгу прочитали?! Вам имена Толстого, Лескова или Пастернака о чем-нибудь говорят?!
Баба Капа терпеливо выслушала, подняла задумчивый взгляд в осыпающийся арочный свод.
– Ты тут поговори сама с собой, а мне пора! – отмахнулась бабка и, воткнув наушники, пошла.
Ольга Семеновна смотрела ей вслед и качала головой.
***
Мальчишка лет пяти заливался горькими слезами. Он сидел на ступеньках аптеки и размазывал слезы по лицу.
– И что мы тут плачем? – баба Капа вынула наушники.
– П-п-потерялся-я-я! – проревел мальчишка. – Т-т-тама!
Маленький пальчик ткнул в здание торгового центра, в двухстах метрах.
– А здесь ты как оказался? – бабулька присела рядом с ним.
– Д-д-домой шел.
– А живешь где?
– На пятом этаже-е-е-е!
– Тьфу ты! А дом какой? Улица?
– Не помню-ю-ю!
– А показать можешь?
– Не помню-ю-ю!
– А с кем ты там был?
– С ма-а-а-мой!
Бабулька потрепала его соломенные вихры.
– Зовут как?
– Никита-а-а.
– А фамилия?
– Буратинкин!
– Ох ты ж блин!
Встала. Протянула руку.
– Пойдем, Никитос! Будем твою мамку искать!
Маленькая ладошка легла в высохшую старческую ладонь.
– И не реви, слышишь! Я в войну и мамку, и папку потеряла,