– Вы хотите задавить меня этим белым «крокодилом»? – усмехнулся Максим и предупредил: – Тогда отойдите подальше, потому что первым под колёса попадёте вы. С вашей-то нарушенной координацией движений.
Такое неслыханное хамство привело Михаила Анатольевича в нужные чувства. Даже если бы он напряг свою память, то вряд ли бы вспомнил, когда к нему обращались с таким издевательством. Ещё большую уверенность Жмыхову придал его мундир старшего офицера, на который он скосил глаза, провёл пальцами по отвороту, потом поднял взгляд полный злобой на мерзавца и прошипел:
– Тебе что, вольная жизнь надоела? Захотелось на нарах поваляться?
И начал грозно, но осторожно, надвигаться на Максима, при этом сдёрнув рукой хлястик с пустой кобуры. Жест подполковника был выразительным и устрашающий, но Зиновьев не испугался.
– Не волнуйтесь вы так. Я не собираюсь занимать ваше место, – почти с сочувствием ответил Макс, проявив завидное внешнее спокойствие, но мышцы его на всякий случай напряглись.
От этих слов рассудок подполковника окончательно помутнел. Он на секунду даже потерял своё местоположение в пространстве и не понимал, почему именно сейчас, когда на душе и так хреново, между ним и заветной входной дверью стоит эта наглая мерзость. Жмыхову захотелось одним ударом уничтожить эту хамскую рожу, и для этого он собрал все свои силы.
Но пока подполковник размахивался, показывая своим массивным телом, что собирается проявить совсем недружеские намерения, Максим успел запустить обе руки в боковые карманы куртки и сделать шаг назад. Пухлый кулак пролетел по тёмному воздуху далеко от лица Макса. Вторая попытка наказать молодого наглеца, Жмыхову так же не удалась. Больше того: на этот раз он не удержался на ногах и, после пустого выброса руки, потеряв равновесие, Михаил Анатольевич припал одним коленом на мокрую траву.
Надо отдать должное, что поднялся он быстро, обтёр об штанину испачканную ладонь, и готов был вновь броситься на пассивного врага, но опять его удержало что-то вроде инстинкта самосохранения. На Михаила Анатольевича накатила тревожная волна, наполненная забытыми детскими переживаниями и волнениями. Тяжело дыша, глядя исподлобья на своего обидчика, он почувствовал себя беспомощным, как когда-то в детстве, когда без взрослых невозможно было избавиться от рычащего пса, который загнал его на дерево. Без вмешательства двух женщин на автобусной остановке, группа подростков отобрала бы у него новенький велосипед, подаренный родителями на день рождения. И ещё Жмыхов вспомнил, как поздним вечером умирал от страха на уже разрушенной