Глава 13
Когда я вошел в отель, вестибюль был пуст: ни швейцаров, ни администратора у стойки. Обескураженный тишиной, я подал голос, но никто не откликнулся, и тогда я направился через вестибюль к бару.
Весь персонал, включая начальство, собрался здесь. Они смотрели по телевизору последние новости. В Женеве было около трех часов пополудни, а в Нью-Йорке – девять утра. На календаре – одиннадцатое сентября две тысячи первого года.
Первый самолет только что врезался в Северную башню Всемирного торгового центра, отснятый материал повторяли снова и снова. Диктор сообщил с экрана телевизора, что, судя по всему, это дело рук антиамериканских террористов. Предположение вызвало одобрительные возгласы нескольких идиотов, сидящих в баре. Будучи швейцарцами, эти люди говорили по-французски, но я провел в Париже достаточно времени, чтобы понять: они восхищены мужеством и изобретательностью тех, кто осуществил этот теракт.
А я думал о своих соотечественниках, которые сидят у себя дома в Нью-Йорке и смотрят репортаж, зная, что их близкие остались в этом горящем здании; представлял, как они в отчаянии молятся, чтобы те сумели каким-то чудом выбраться оттуда. Возможно, есть вещи и похуже, чем следить в прямом телевизионном эфире, как умирают члены твоей семьи, но лично я в тот момент просто не мог представить себе ничего более ужасного.
У меня в кармане лежал пистолет, изготовленный исключительно из керамики и пластика, чтобы обмануть металлодетекторы, как это случилось, например, во время недавнего визита в офис Бухера. Я был так зол, что всерьез подумывал, не пустить ли оружие в ход.
Пока я пытался обуздать свои эмоции, самолет рейса 175 авиакомпании «Юнайтед эрлайнс», вылетевший из Бостона, врезался в Южную башню. Это повергло в шок уже абсолютно всех зрителей, включая и тех идиотов. Присутствующие дружно ахнули, а потом бар погрузился в тишину. А может быть, было и по-другому, но я удивительно ясно помню это ужасное ощущение: все сдвинулось с привычной оси и мир рушится.
Находясь в одиночестве вдали от дома, я боялся, что теперь уже ничего не будет как прежде: впервые в истории какой-то неопознанный враг отобрал жизни американцев в континентальной части Соединенных Штатов. Более того, террористы уничтожили башни-близнецы: символ, олицетворявший саму нацию – амбициозную, современную, рвущуюся ввысь.
Никто не знал тогда, насколько велик нанесенный ущерб. Происходившее в баре словно бы распалось на какие-то бессвязные фрагменты: люди не отвечали на телефонные звонки, от недокуренной кем-то сигары осталась кучка пепла. Картины на экране телевизора все время менялись: показывали то недавно произошедшую трагедию, то ее ужасные