«Что насчет няни, есть прогресс?» – спросила Номи.
«Интервьюирую кое-кого через час».
Друзья Элизабет, живущие в городе, нанимали нянь родом с Карибов или из Тибета и платили им за то, чтобы они стали для их детей бабушками, какими не смогли стать их собственные матери. Хочется найти кого-то, кто любит твоего ребенка и поддерживает тебя, не осуждая. Кто не потягивает вино, сидя на твоем диване, пока ребенок плачет, или говорит тебе, что ты должна была прикрыть грудь в компании приятелей.
Она слышала самые разные жалобы друзей о странном поведении их родителей после появления ребенка. Элизабет бы с радостью поменялась с ними местами. Прошло уже четыре месяца, а ее родители все еще не видели Гила.
Отец, похоже, считал, что это она должна была привезти ему малыша.
– В это время года Аризона прекрасна, – говорил он. – Идеальное место для детей. Они могут бегать повсюду.
– Но мой сын не бегает, – возражала она. – Он еще даже не сидит.
Когда родился Гил, ее мать была в круизе по Рейну. Она прислала ему кружку и миску, сделанные монахинями из Бухареста, и с тех пор не предприняла ни единой попытки навестить внука.
Так много людей – даже те, кого Элизабет не знала – отпускали комментарии насчет ее матери. В Бруклине Номи зашла проведать ее со своей мамой. Та связала Гилу одеяло.
– Нет ничего лучше, чем быть бабушкой, – заметила она. – Твоя мама наверняка на седьмом небе.
Элизабет улыбнулась и кивнула, зная, что мать Номи думала о семье другого типа, такой, которая была у нее самой.
Лет с двадцати она освободилась от родительской опеки. Они не справляли вместе праздники. Элизабет никогда не приезжала в Калифорнию, чтобы их навестить. Но обзаведясь своей семьей, она стала больше задумываться о той, из которой была родом.
Она не думала, что ее заденет, когда ее сдержанная, невнимательная мать неизбежно превратится в сдержанную, невнимательную бабушку. Но все-таки иногда это ее волновало. Теперь родители казались ей фигурами более значительными, чем когда бы то ни было в ее сознательной жизни.
– Мы переезжаем потому, что я меняю сферу деятельности, но еще чтобы быть ближе к маме и папе, – все повторял и повторял Эндрю в течение нескольких недель перед отъездом, оттачивая свою версию происходящего. – Их присутствие рядом будет большой подмогой.
Элизабет поджимала губы всякий раз, когда он это говорил. Теоретически, Фэй и Джордж были в восторге от своей новой роли бабушки и дедушки. Но помощи от них не было. Случись ребенку обкакаться в присутствии ее свекрови, как Фэй отодвигала его от себя, сморщив нос, и говорила: «Кажется, кому-то пора поменять подгузник». В тот единственный раз, когда Элизабет попросила ее присмотреть за Гилом, пока бегала