Заседание сената продолжалось допоздна. Тем временем, таблички с именами лиц, объявленных вне закона, были вывешены на форуме…
Корнелия проснулась посреди ночи. Услышав крик, рабыня, едва задремавшая, стремительно ворвалась в спальню молодой госпожи, – с масляной лампой и кувшином в руках.
– Луций, Луций, – все время повторяла имя мужа Корнелия. Она тяжело дышала и озиралась по сторонам круглыми от страха глазами.
– Это был просто сон, госпожа моя, – прозвучал ласковый голос рабыни. Корнелия выпила поднесенной служанкою воды и, переведя дух, снова смежила очи, как вдруг что-то вспугнуло подкравшийся сон.
– Лидия, – позвала Корнелия служанку.– Что это? Как будто шум за окном…
– Если желаете, госпожа, я пойду и посмотрю, – отозвалась рабыня.
– Ступай, милая, погляди.
Корнелия, проводив глазами служанку, лежала на постели и внезапно почувствовала движение ребенка во чреве. Погладив рукою свой заметно выступающий живот, она нежно проговорила:
– Драчун, нехорошо маму обижать.
Вскоре в спальню вбежала плачущая Лидия. Корнелия встрепенулась:
– Что стряслось?
Лидия что-то говорила, но из-за рыданий нельзя было разобрать.
– Не реви, – прикрикнула Корнелия на рабыню. – Говори.
Лидия испугалась и попыталась объяснить, что происходит, но из ее сбивчивого рассказа следовало, будто на Рим движутся вражеские полчища, а потому теперь все бегут из города. Корнелия, почувствовав опасность, велела разбудить отца семейства. Вскоре, однако, выяснилось, что Луций Кассий еще не вернулся из курии, где проходило заседание сената.
– Что же с нами будет теперь? – заголосила Лидия, наводя панику на весь дом.
– Успокойся, – резко проговорила Корнелия, своим хладнокровием подавая пример всем домочадцам. – Лучше помоги мне одеться…
В сопровождении раба, спрятавшего кинжал под плащом, молодая женщина, накинув на голову покрывало, вышла из особняка Луция Кассия. В морозном воздухе чувствовалось напряженное ожидание чего-то рокового, зловещего… В свете горящих фонарей мелькали пугливые тени. Скрипели колеса повозок, груженых сундуками. Мимо Корнелии рабы-сирийцы пронесли своего господина в паланкине.
Весть о проскрипциях застала врасплох римских богачей. Многие сенаторы в ту ночь поспешили укрыться у своих клиентов и в загородных виллах, пытаясь спастись и сохранить самое ценное имущество…
Тем временем, Корнелия спустилась с Палатина и направилась к форуму, где обычно собирались жители Рима для обсуждения насущных вопросов жизни города. Еще издали она заметила толпу, обступившую ростральную трибуну, с которой звучал ободряющий голос оратора:
– Народу Рима ничто не угрожает! В списке только семнадцать фамилий. Это те люди, которым молодой Кесарь мстит за убийство своего отца. Волноваться