Такое обращение со стороны соотечественников было не в новинку, поэтому я ответил сразу, что брать вещи человека, который не является пассажиром, мы можем только в одном случае: если он оформит перевозку груза. Важный гость, как это случалось, когда я произносил заготовленную фразу, ожидаемо расстроился. И я поспешил его успокоить, тут же предложив вариант: если этот небольшой груз будет подарен члену экипажа, то проблема снимается, потому как перевозка личных вещей членами экипажа не возбраняется, а уже в России можно передарить перевезенное обратно хозяину груза на вполне законных основаниях.
Визитеры обрадовались, особенно тот, который смог оказать любезность важному чиновнику, и сообщил, что он вместе с нашим бортоператором сейчас отвезет груз на самолет.
– И правда, почему бы члену экипажа не загрузить свои вещи сегодня, – согласился я.
Уже выходя из номера, представитель авиакомпании, увидев стоящий возле порога системный блок, приобретенный мною, предложил также закинуть его на борт, чтобы завтра не таскаться с ним. Я не возражал.
Ужин сильно затянулся: мы очень долго ждали свой заказ. Даже притом что потом разом подали все блюда, мы всё равно вышли из ресторана довольно поздно. По возвращении в номер меня не покидало чувство, что здесь был посторонний. Убирались у меня, конечно, регулярно, но никогда горничные не касались личных вещей. Сейчас же я не сомневался, что некто, посетивший мою комнату, тщательно изучил содержимое моих чемоданов. Убедившись, что ничего не пропало, я успокоился. Пусть шерстят, мне скрывать нечего.
Следующим утром, когда в аэропорту мы проходили таможенный контроль, нас проверяли намного тщательнее, нежели это происходит обычно. Я давно не был в Сингапуре, поэтому не придал этому никакого значения, считая, что для данного места это обычная практика. Даже тот факт, что лично меня отвели в отдельное помещение, очевидно, предназначенное для допросов, где один человек в форме таможенного офицера и еще двое в штатском, один из которых был европейцем, опрашивали меня по поводу наличия запрещенных к провозу товаров и предупреждали об уголовной ответственности. Дежуривший в аэропорту агент из местных, обеспечивающий рейсы нашей компании, переводил вопросы. Поскольку я был уверен в чистоте своих помыслов и считал, что это рутинная процедура, то вел себя абсолютно естественно. Отсутствие оснований и мое поведение сделали свое дело, и нам, оформив документы, разрешили пройти на борт. По дороге на самолет агент, который переводил допрос, сказал, что за всё время его работы в аэропорту