Близь и даль. Владимир Черепкин

дерзания созвучны

      Живым мелодиям души.

      И веришь: близятся те сроки,

      Где подведёт черту февраль

      И, как тот лыжник одинокий,

      Уйдёт зима в глухую даль.

      Синее море, синие дали

      Синее море, синие дали

      Будят мечту, прогоняют печали,

      Новых путей обещают так много,

      Дарят желанье собраться в дорогу.

      В бездне просторов душа утопает.

      Снова романтика манит, как прежде,

      В памяти весело волны играют,

      Вдаль зазывает ветер надежды.

      Синее море, синие дали,

      Знаешь: развеют грусть и печали.

      И отбываешь радостный вскоре, —

      В дали, где ждёт тебя синее море.

      Встреча на Каспии

      Волны Каспия не сравнимы по красоте с балтийскими, например, либо какими-то иными северными: смачная сине-зелёная вода при волнении несёт на себе удивительные жемчужные краски.

      Вечером же, когда море быстро темнеет, в отсветах судовых огней вода обретает мистически-сказочные, переливчатые, тёмно-зелёные, шоколадно-коричневые, с мечущимися причудливыми всполохами бело – жёлтых пенных узоров, оттенки…

      Шаривший же быстро по волнам, прожектор, приближающегося к нашему борту буксира, многократно усиливал, эту и без того, видевшейся сюрреалистичной картину.

      Буксир был старенький, и тоже казался каким-то древним и нереальным, словно вынырнувшим из веков, летучим голландцем и лишь отсутствие высоких мачт и парусов, да исходящий от него гул мотора, да свисающий с борта светлый новенький кранец несколько подчёркивали реальность всего происходящего.