Райгемах обладал торчащей во все стороны черной бородой, неаккуратно стриженную так, что в ширину она была больше чем в длину. Такие же неаккуратно отрезанные ножом волосы. Богатырская грудная клетка, могучий торс, сильные волосатые руки с неухоженными ногтями. И при этом добрейшие глубокие голубые глаза, смотрящие на мир будто с надеждой.
Дети разбежались как стая воробьев. Повозка с набитыми телячьими желудками въехала во двор. Отец уже отпирал створки сарая.
– Молодцы! – похвалил он, обойдя повозку со светящимися мешками. – Хорошо! Райгетилль, ступай в дом, мать заждалась, уже волнуется. А ты, Райгебок, проголодался? – Тут он увидел, что монстр плачет. – Что ты? Ты опять плачешь? Что случилось? – Райгебок отвернулся, чтобы не показаться слабым перед отцом. – Говори, – потребовал отец. – Да говори же, сын!
Чудовище, шмыгая крупными ноздрями, кивнул в сторону разбежавшейся детворы.
– Из-за них? – спросил отец. – Не плач, сын. С ними ничего не поделаешь, ты должен понять. Старайся не принимать это близко к сердцу. – Отец повернул к себе всхлипывающего Райгебока. – Не плач. Ты сильный. Пусть некрасивый, но зато сильнее всех! А настоящему мужчине не нужна красота! Ты же мужчина, сын! – в ответ чудовище неопределенно пожало плечами. – Ладно, завози телегу и иди в дом, там мать. Иди, она тебя пожалеет, у меня это плохо получается…
Ночью он плохо спал, долго не мог уснуть. У него всегда были проблемы с засыпанием, а сегодня бессонница накрепко взяла Райгебока под свой контроль. Он ворочался на куче набитых соломой тюфяков и то и дело, распахнув большие желто-зеленые глаза долго всматривался в бревенчатую стену. Его физиология не позволяла ему лежать на спине, мешал толстый хвост и сильно выступающий позвоночный столб. А лежанки ему были неудобны, он предпочитал спать на тюфяках с соломой, накиданных прямо на полу в сенях. Тут он никому не мешал своим урчащим храпом, да и собачка Су часто скрашивала его одиночество, свернувшись у его огромного чешуйчатого тела.
Из головы не выходила река Нольф, сияющая бирюзовым свечением. Но не только сама река сверкала перед его мысленным взором, прежде всего Райгебок думал о ее противоположном береге, таком неживом, недвижимом как нарисованная картина, таком странном и… отталкивающем.
Монстр встал, потревожив маленькую беломордую Су, подошел к крохотному оконцу из четырех округлых кусочков слюды, примазанных друг к другу глиной. Слюда искажала двор на улице, каждый кусочек – по-своему. Оконце выходило на улицу, Райгебок смотрел на соседние хижины с