Серж хотел, чтобы ему было наплевать. Ну оказался он в непонятном доме в компании странных людей, и что? Как отсюда выбраться – непонятно, что делал до этого – не помнит. Похер. Любой испугается, и не он один переживает насчёт происходящего.
Может, оно и так, но думать об этом он не хотел. Из любой ситуации надо выжимать максимум, и он это сделает. Никакого страха у него нет. Он хотел, чтобы ему было наплевать.
Серж прошёл в свою комнату и огляделся. Негусто: стол, стул, крохотная кровать и шкаф с раздвижными дверями. Всё белое. Это что, какая-то шутка? В сравнении с остальным домом, на гостях тут сэкономили. Даже обидно как-то, хотелось чего-то поинтереснее. Серж сел на кровать. Он посмотрел на тени, к отсутствию которых уже успел привыкнуть. Тут правда всё через жопу.
Обычно он смеялся над чем-то, что ему не нравилось. Шутка за шуткой, и неприятности решались сами собой. Плохие обстоятельства становились почти хорошими, а не понравившегося человека можно выставить на посмешище. Иногда по-доброму, иногда не очень. Тогда он сразу перестанет бесить и превратится в простое чмо. Как-то раз, когда его задержали у гостинцы «Интурист» в рабочее время, он такого наговорил особо принципиальному сержанту, что его сослуживцы ржали над ним ещё месяц. После этого он его уже не задерживал, а с остальными Серж находил способ договориться. Смех всегда был способом уйти от любых проблем. В моде при любой погоде, хер ли. В одиночестве, правда, не выходит. Если смеяться над говном некому, то и он не сможет. Когда твои собственные глаза видят говно, а нос его чует, можно хоть до колик смеяться, а говном оно быть не перестанет.
Рома захотел остаться в комнате. Выходить из неё означало бы лишний раз напоминать себе о том, куда он попал, и что выхода отсюда нет. А думать об этом он не хотел, хотя не сказать, чтобы он за пределами комнаты думал о чём-то другом. А вдруг он исчезнет отсюда так же внезапно, как и попал сюда? Какая разница, где ему в этот момент находиться, правда? Желания общаться с парнями из будущего – или из прошлого – у него было мало, особенно с этим Сержем. Какое право он имеет говорить, что восьмидесятые стали такими, какими стали, из-за него? Разве он делал что-то плохое? Узнавать о том, к чему придёт человечество через двадцать лет, от такого как он хотелось ещё меньше.
Лучше посидеть в комнате одному. Так у него хотя бы получится убедить себя, что всё не так плохо.
Володя решил не выходить из комнаты. Лишний раз смотреть на это сумасшествие – и этих сумасшедших – ему не хотелось. Лучше будет сидеть и ждать, сил у него хватит. Он пешком