Ѣсмь въ жизни красныѧ моменты, єко, смрть
Мне жизнь моя дана в рассрочку,
когда я оплачу текущие счета,
болезнь поставит крохотную точку,
и поцелует смерть во влажные уста…
Но в этот миг – последний миг, печальный —
я улыбнусь: «Ты рядом, ты жива!»
И посвящу тебе свой монолог прощальный,
вплетая в стих нескладные слова…
Въ электричкѣ
Девушка милая, что вы читаете?
Взором печальным чьи строчки ласкаете?
Кто со страниц вам поёт о судьбе —
что вам становится не по себе?
Что вы грустите? К чему эта боль?
Вы хороши, между прочим, собой —
я б посвятил вам с десяток поэм?
В вас миллионы нетронутых тем…
Ваши глаза, если зорко вглядеться,
вмиг околдуют – и некуда деться…
Бросьте читать – этот сказочный бред
ночью измыслил безумный поэт.
Так же, как я, позабывшись на час,
чтоб не скучать – взял и выдумал вас!
Жизнь – не кино
Какие мы с тобою дураки,
ведём себя как кровные враги.
Нам счастье преогромное дано —
мы смотрим на него, как на кино,
в которое проникли без билета.
Друг друга мучим (глупо это!),
сидим, трясёмся, вот сейчас, сейчас
заметят нас…
И выставят из зала.
Скандала только не хватало…
Жаль некому одёрнуть нас,
и вправить скудоумные мозги.
Изречь:
– Эх, дураки вы, дураки!
Жизнь впереди! А вы? Увы…
Да, жизнь… конечно, вы правы.
Да, жизнь – но это слишком мало!
Ты еси птица вольнаѧ
Казалось ты в моих руках,
но ты сильна,
вольна,
как птица —
тебе на месте не сидится.
Ты упорхнула в облака,
меня оставив в дураках —
и мне теперь не спится…
Но не такой уж я дурак,
чтобы от счастья отступиться.
Пусть не летаю я, как птица.
Но я решил – да будет так!
Вот слажу крылья…
Кое-как
я воспарю на тех крылах.
И в белоснежных облаках
я разыщу тебя и… Ах!
Вот только б не разбиться
и не остаться в дураках.
Здравстуй-и-прощай
Ещё полдня, ещё часок, ещё мгновенье:
и ты ворвёшься в шаткий мой уют;
глаза мятежные изобразят смиренье;
а губы грешные прощенье пропоют.
Я жду тебя. Я погружён в незнанье —
вдруг ты забудешь,
опоздаешь
или не…
Но прибежишь ты:
«Здравствуй!»