***
Новые миры создаются разными методами. Один из них – научный, другой – сказочный, третий совмещает оба этих способа. А можно вообще новые миры не придумывать, пользоваться теми, что уже кем-то созданы. Или – противоположный случай – придумывать не сами миры, а способы, с помощью которых можно эти миры придумывать. К примеру, «Машина времени» Герберта Уэллса – это способ создания принципиально новых миров. В этом же ряду идея параллельных пространств.
А вот многочисленные и однообразные волшебные миры – пример того, как фантасты уклоняются от серьезной работы. Это не осуждение: если нечто пользуется спросом, значит, оно нужно читателю, и спрос должен быть удовлетворен.
Но сказанное не означает, что исчезновение русской научной фантастики – естественный процесс. Называют несколько причин того, что за последнее десятилетие поджанр научно-технической фантастики практически перестал существовать. Одной из главных называют утрату веры в науку. Во времена Жюля Верна, а затем почти весь ХХ век мы были уверены в том, что наука может все, ей нет предела, и потому фантастика, в основе которой лежала именно наука, была читателями любима и пользовалась спросом.
Потом и здесь маятник качнулся в противоположную сторону. В науке разочаровались. Оказалось, наука – не только достижения, но еще и трагедии. Может, без науки человечеству было бы лучше? А без научной фантастики – тем более?
И третье: наука в конце ХХ века стала такой сложной и непредставимой для «простых смертных», что фантасты попросту перестали понимать, как, собственно, можно правильно описать ее достижения, не говоря уж о том, чтобы предсказать что-то новое.
Но ведь это не причина для того, чтобы «закрыть» научную фантастику. Разумеется, наука усложнилась. Ну и что? Во времена Беляева находиться на переднем крае тогдашней науки было не проще, чем нам – в авангарде науки сегодняшней. Передний край потому и передний, что дальше ничего не видно, а значит, все выглядит предельно сложно и непонятно для непосвященного. Неужели обыватель в 1916 году мог понять в общей теории относительности больше того, что нынешний обыватель понимает (или не понимает) в физике суперструн?
С другой стороны, плохо представляя себе, что такое современная наука, обыватель научился, не задумываясь, пользоваться ее достижениями.
***
В свое время научно-технический поджанр фантастики помогал читателю разобраться в сложности окружающего мира.