– Да, чувствовал какое-то шевеление волосков над глазами.
Алексею дали три выходных дня на свадьбу, а потом он вышел на работу. Алексей вставал в 6 утра, чтобы успеть к 8.20 в ЦНИИМАШ, завтракал тем, что я приготовила с вечера, и уходил, а возвращался в 6 вечера. Был очень жаркий август, комнатка окнами на юг нагревалась, и я сидела, изнывая от жары, ждала мужа. Он приезжал совершенно фантастично голодный и лопал за маленьким столиком, в неудобной позе, нагнувшись, лопал чуть ли не в течение часа. Аппетит мужа просто потрясал меня.
Я как-то пожаловалась на это Динке.
– Не говори, – вздохнула она, – Женька вчера пришел с работы, съел первое, жаркое с мясом полную тарелку и потом еще кашу гречневую с молоком. Я ему и говорю:
– Мне, конечно не жалко, но тебе не поплохеет?
И он, представляешь, обиделся:
– Вот, теперь ты мне испортила аппетит, и я не могу эту кашу доесть.
Мы засмеялись, молодые женщины, потрясенные непомерным аппетитом своих мужей.
Григорьевых не было в Москве в день нашей свадьбы, они пришли позже, неожиданно, и я накрывала на стол, выложив всё, что нашла.
Оглядев жалкие закуски на столе, я спросила, колеблясь:
– Еще фарш есть, котлеты сделать не успела. Может быть, просто пожарить фарш?
– Конечно, жарь скорее, что ты стоишь, тащи всё съестное, – заторопил меня Женька, и я поваляла фарш по сковородке, и он хорошо пошел под «Ркацители», бутылку принесли с собой гости.
В Володиной комнате, а теперь на месяц нашей, вдоль всей левой стенки стояли стеллажи с книгами, много технической литературы, а на самом верху я нашла затрепанный томик Ницше «Так говорил Заратустра» и стала его читать, никакого другого чтива на медовый месяц мне не нашлось. Соседки, были нам не рады, но активно не протестовали.
– Отдыхают от Володьки, – сказал Алешка.
Всё же они гоняли меня, когда во время своего дежурства по кухне, я не вымыла поддон на плите, вернее маленькое пятнышко от воды. Старшая соседка его вынула и демонстративно оставила прислоненным к стенке. Горбунья на вид была такая страшная, злодейка-колдунья из детских сказок, такая вокруг нее была заряженная атмосфера агрессивности, что я ходила на кухню с ножом, на случай, если она на меня кинется и придется отбиваться. Так и помню, иду по стеночке длинного коридора и сжимаю столовый нож в правой, прижатой к стенке руке, думаю, если вдруг прыгнет на меня и станет бить, то я по рукам ей ножом, чтобы меня не трогала.
Дворничиха имела любовника, он иногда заходил к ней, и они там выпивали и смеялись, коротали вечера.
– К старой-то ходит, а молодой-то обидно, вот она и злющая, – хихикал Алешка, предварительно плотно прикрыв дверь на всякий случай.
Приехала на два дня с дачи другая соседка, Надя, повариха из ресторана, и те двое при ней как-то притихли. Еще до ее приезда