Обойдя дом, мы очутились перед крыльцом с резными украшениями и петушком на коньке крыши. Цвет и стиль украшений совпадали с оформлением окна. Мы постояли, подождали некоторое время, потом Олёна решительно поднялась по ступенькам и потянула за дверное кольцо. Дверь беззвучно открылась, и мы вошли внутрь.
Миновав сени (или как правильно называется прихожая в деревянной избе?), наша маленькая компания очутилась в просторной комнате, оформленной в изысканном деревенском стиле. Здесь окно зашторено не было, и пробивающееся сквозь деревья заходящее солнце давало приятное желтовато-медовое освещение. Как там у Пушкина? «Вся комната янтарным блеском озарена. Весёлым треском трещит затопленная печь…» Вдруг не к месту подумалось, что «треском трещит» – типичная тавтология и теперь за такое любой редактор приложил бы по полной программе. Но Александр Сергеевич – классик, ему можно. Игра слов, плеоназм или какой другой литературный приём? Да и печь тут действительно имелась, причём знатная, с лежанкой. Типичная русская печь, я только в фильмах и на картинках такие видел. Сейчас, правда, не зимнее утро, как у классика, а совсем даже летний вечер, но впечатление мощное. Стены, пол и потолок окрашены не были, – вероятно, их просто окурили перед установкой. Как потом выяснилось, прогрели на огне и как следует пропитали дёгтем. Сам пол покрывали цветные полосатые коврики. С потолка на трёх железных (кажется) цепях горизонтально свисало настоящее тележное колесо. Нечасто сейчас встретишь такие колёса. В сельской местности предпочитают телеги на автомобильных шинах. Это там, где телеги ещё водятся, а то всё больше грузовики везде, тракторы да прицепы. Из общего стиля вызывающе выбивался двухметровый плоский телевизор, висевший на противоположной стене.
За столом с традиционным тульским самоваром сидели двое: строгая суховатая старуха с лицом классической учительницы и с другой стороны – крепко сбитый дедок с хитроватым ленинским прищуром. В старичке я сразу опознал того самого Игоре́вича, что консультировал меня у пристани. Интересно, он-то как тут раньше нас очутился? Очевидно, другая, более короткая дорога имеется. Он пил что-то похожее на чай из стеклянного стакана в толстом, вроде бы серебряном с чернью, подстаканнике, изображавшем сложносочинённого извилистого дракона, каким его рисуют китайцы.
От учительницы женщина отличалась чёрным платьем о серебристых кружевах и резко диссонирующей с ним банданой с серыми черепушками по чёрному фону, завязанной на пиратский манер. На длинном столе на большую компанию располагались разные принадлежности для простого чайного вечера: пара розеток с печеньем, вазочка с какими-то конфетами, банка варенья и, на самом видном месте, пульт от телевизора. Рядом с пультом лежал большой тёмно-серый пистолет. Похоже, австрийский Glock-17 с каким-то хитрым подствольником, но с такого расстояния я мог и ошибиться. Оружие резко выпадало из общей мирной обстановки.
– Здравствуйте, –